ЭДВАРД ФИЦДЖЕРАЛЬД. ВОССТАНИЕ 1798 ГОДА в Ирландии

Предки Фицджеральда были флорентийские итальянцы, переселившиеся в Ирландию. По матери Фицджеральд был родственником Стюартов, по отцу же потомком тех Джеральдов, которые боролись уже некогда за свободу Ирландии. Все в этом молодом человеке располагало к нему: красивый, умный, откровенный и прямодушный, приятного нрава – он скоро становился всеобщим любимцем. В качестве английского офицера он принимал участие в американской войне и там выдвинулся. По окончании войны он жил в Лондоне и вращался в высших кругах английского общества. Жизнь его была полна приключений. Между прочим большого шума наделала его связь с женою известного парламентского деятеля Шеридана. Она влюбилась в него со всей силой увядающей молодости; но она не выдержала ложности своего положения и вскоре умерла от стыда, искренно оплакиваемая и мужем, и любовником. Вскоре после того приехала в Лондон гувернантка семьи герцога Орлеанского г-жа Жанлис и с нею прибыла девушка, которую звали Памелой. Она была усыновлена госпожой Жанлис; говорили, что она её дочь от герцога Орлеанского. Она очень заинтересовала высшие круги Лондона и своей красотой, и загадочностью своего происхождения. Ко всему этому прибавлялось ещё то, что Nancy Sims, таково было настоящее имя Памелы, была как две капли воды похожа на покойницу г-жу Шеридан. Ещё большего шума наделало то, что и почтенный Шеридан и молодой Фицджеральд, оба влюбились до безумия в загадочную иностранку. Последняя, понятно, отдала предпочтение молодому Фицджеральду.

Когда Памела с госпожою Жанлис поехала во Францию, он тоже поехал за ними туда и попал в Париж в то время, когда там создавалась конституция, когда надежды на будущее были в полном расцвете, а разочарование и ужас не коснулись ещё никого, или почти никого.  Пребывание в Париже было решительным поворотом в жизни Фицджеральда. Со всем пылом своей натуры он увлёкся господствующим движением и был  от него в восторге. «Во всех кафе, во всех общественных местах, пишет он, обращаются друг с другом как с товарищами, и когда появляется иностранец, ему говорят: о! мы все братья, наши победы одержаны для вас, для всего мира!».

Фицджеральд сошёлся с английским демократом Томасом Пеном, жил с ним на одной квартире; обедали они всегда вместе. Оба друга, вместе с другими англичанами, устроили пир, торжествуя республиканские победы Франции и отступление иностранных армий (1792 год). На этом пиру между другими здравицами пили за уничтожение наследственных титулов, и Фицджеральд тут же отрёкся от своего титула лорда. Он писал домой и просил, чтобы ему адресовали письма так: «Гражданину Эдуарду Фицджеральду, гостиница Уайт, пассаж Petits Pères, около Палерояла». За такое поведение он был исключён из военной службы.

Любовь шла рука об руку с политикой. После продолжительного ухаживания он женился на Памеле. Этот брак вызвал неодобрение в высших кругах Лондона, как брак неприличный для герцога, и докончил тот разрыв, который начался между Фицджеральдом и этими кругами, благодаря его политическому поведению. В 1793 году он возвращается с молодой женой в Лондон. И прежде, когда он заседал в ирландском парламенте, в палате лордов он был ревностным сторонником Граттана. Теперь он ещё с большей энергией принялся за политическую деятельность, стараясь применить к делу овладевшие им идеи. Когда оказалось невозможным осуществить легальным путём политические требования католиков, и когда Общество соединённых ирландцев было закрыто, Фицджеральд принял участие в революционной работе того же общества. С самого начала, как военный человек, принимавший участие в американской войне, и как человек, занимавший такое видное положение в обществе в силу своего происхождения, Фицджеральд получил преобладающее влияние у соединённых ирландцев.

Вместе с О’Коннором он был членом исполнительного комитета. Последний решился искать помощи у Франции. В 1896 году Фицджеральда и О’Коннора послали туда для переговоров о совместном действии. Для избежания подозрений они отправились в Гамбург, оттуда проехали в Базель. Здесь Фицджеральд должен был остаться, так как его предупредили, что его родство с герцогом Орлеанским может стоить ему головы. О’Коннор отправился дальше один. Он виделся с генералом Гошем и расположил его в пользу экспедиции в Ирландию. Директория тоже согласилась на это предприятие. Экспедиция была снаряжена довольно скоро, благодаря энергии и способностям Гоша. Она вышла 14 декабря 1796 года из Бреста в составе 13 фрегатов, 7 корветов и 17 линейных кораблей с 15 000 десантного войска. Всю эту внушительную силу Гош успел снарядить за шесть месяцев, причём ему пришлось бороться с беспорядком в деле и с восстаниями, как среди матросов, так и солдат.

Едва эскадра вышла в открытое море, как она была окутана густым туманом. Он, казалось, покровительствовал экспедиции, так как скрывал её от английских эскадр, крейсировавших в море. Но за этим туманом шёл ураган. Он захватил флот Гоша около бухты Бэнтри, у юго-западной оконечности Ирландии, и рассеял его. Гош понял невозможность думать о десанте и постарался только о том, чтобы по возможности большее число кораблей провести обратно во Францию; ему удалось это сделать только отчасти. Эта катастрофа застала «соединённых ирландцев» среди серьёзных надежд: Англия не могла в это время оказать большого сопротивления. Освобождение Ирландии казалось близким и вероятным. Они снова завязывают сношения с Францией и, в ожидании обещанной помощи, подготовляют восстание одновременно в нескольких пунктах острова. На этот раз Франция собиралась сделать новую высадку очень долго. Между тем восстание было назначено на май 1798 года; но раньше ещё оно было открыто правительству купцом Рейнольдом, в квартире которого собирались главари заговора. Почти всех их арестовали. Фицджеральду удалось бежать. Правительство, впрочем, и не хотело его арестовывать. Наместник приказал даже оказать ему содействие, если бы он попытался бежать за границу. Но он не воспользовался этим положением. Ему казалось неловким оставлять затеянное дело, к тому же не хотелось надолго расставаться с женой. Он удовольствовался тем, что переменил место жительства. Это оказалось роковым. Его убежище было открыто. Правительство увидело, что он не хочет бежать, а желает продолжать подготовку восстания; оно приказало взять его. Когда агенты проникли к нему ночью, то, несмотря на то, что они захватили его в постели, он успел вырваться и вступить в борьбу с ними. Израненный и обессиленный он наконец был взят и препровождён в тюрьму. Смерть от ран избавила его от позорной казни.

После ареста членов главного исполнительного комитета и смерти Фицджеральда подготовка восстания не остановилась. Оно только потеряло единство. Надо прибавить к этому, что английское правительство ничего не сделало, чтобы предупредить восстание, а, напротив, сделало очень многое, чтобы оно произошло. Оно желало его именно теперь, чтобы раздавить всю революционную оппозицию и иметь возможность покончить с независимостью ирландского парламента. В мае 1798 года восстание началось беспорядочно и нестройно, отдельными вспышками, которые без труда были подавлены. Слабость сопротивления восстания нисколько не уменьшила жестокости его подавления. 

Георгий Емельянович Афанасьев, 1906 год. 

Картинная галерея "Петра и Патрика" - Эдвард Фицджеральд.