Страна и армия их немедленно предает

Фотографии 2011 года, памяти псковских десантников, погибших в Чеченской войне - источник

С. ПАРХОМЕНКО: Неделя была трудная, тяжелая, трагическая во многом, потому что именно эта неделя принесла нам во всей своей очевидности историю с очередным оборотом той же спирали, на которой существует Россия. Я имею в виду повторение истории с российскими военнослужащими, которые отправляются воевать на чужую ненужную им войну, отправляются по воле начальства, либо по приказу, либо за деньгами. 

И в ситуации, в которой им там на этой чужой войне приходится трудно, страна и армия их немедленно предает. Немедленно отказывается от них, объясняет, что их нет, объясняет, что они оказались там на свой страх и риск, объясняет, что никто не несет ответственности за их там появление, объясняет, что никто не будет нести ответственность, если эти солдаты там погибли. Все это один раз уже было. Ну, во всяком случае, один раз на нашей памяти, на совсем недавней памяти. 

Я уверен, что люди, которые хорошо знают историю, найдут немало таких ситуаций, но я очень хорошо помню одну – я помню историю 1994 года, историю ровно двадцатилетней давности, историю начала Первой чеченской войны, которая, если сегодня вчитаться в газетные сообщения тех времен, ну, просто до оторопи похожа, буквально шаг за шагом, слово за словом то, что происходило тогда, то происходит и сейчас. Если иметь в виду те методы, которыми действует российская власть и российское армейское командование и если иметь в виду последствия, которые это все имеет для военнослужащих, которые оказываются внутри этой мясорубки. 

Вообще, к сожалению, сегодня во всяких дискуссиях, в которых мы присутствуем, или которые наблюдаем, или в которых иногда участвуем, принимает участие очень много людей, у которых, такое впечатление, что какая-то произошла болезненная атрофия памяти. Или они газеты, что ли, никогда в руки не брали, или они быстро забывают то, что они читают, или они вообще не имеют привычки читать, я уж не знаю. Но мир представляется им, во-первых, новорожденным, таким, в котором все происходит первый раз, и ничто никогда не имело никаких прецедентов. Во-вторых, мир представляет им свободным от репутаций, когда люди могут делать абсолютно все что угодно, и это не имеет для них потом никаких последствий. Проходят годы, и они совершенно остаются на своем месте, в том же девственно, так сказать, чистом виде, и никто не смеет их упрекнуть в том, что с ними произошло раньше, ну, или похвалить их за то, что произошло раньше. 

Вот в этом странном мире без памяти нет и репутации, нет и человеческих судеб, человеческих поступков и ответственности за эти человеческие поступки. И, наконец, в этом странном мире нет причин и следствий, нет представлений о том, как, собственно, это было еще вчера устроено. Вот есть, например, такое удивительное обстоятельство, что сегодня в головах у очень многих наших спорщиков, и спорщиков таких самодеятельных, которые во всяких социальных сетях, и профессиональных полемистов, которые объявляют себя самопровозглашенными политологами, конфликтологами, какими-то войнологами, национологами, странологами и прочими «логами». И вот у этих людей происходит такое странное зацепление одного колесика за другое, они начинают говорить, что вот вы, все те, которые сегодня, там, не знаю, находитесь, одни говорят: в оппозиции сегодняшней власти, другие говорят: критикуете сегодняшнюю власть, третьи говорят: позволяете себе иметь мнение по поводу своей сегодняшней власти – вы все в свое время вот поддерживали и не смели и пикнуть, и вы все как-то только, так сказать, подыгрывали и подтанцовывали предыдущей российской власти, а именно президенту Ельцину и его безобразной клике.

Эти люди ничего не помнят, эти люди не помнят, например, вот сегодня это было бы особенно полезно, как начиналась Первая чеченская война в 94-м году, и как реагировали на тогдашние ужасные события и ужасные подлые поступки российской власти разные издания, разные газеты, журналы, телекомпании и разные журналисты. Эти люди не хотят помнить о том, как телекомпания «НТВ», тогдашняя телекомпания «НТВ», и совершенно не она одна, реагировала на события вокруг Чечни и в самой Чечне. Эти люди не хотят помнить газету «Известия», тогдашнюю газету «Известия», чрезвычайно важную, чрезвычайно сильную газету, которую возглавлял замечательный журналист и организатор редакционного дела Игорь Голембиовский. К сожалению, его нет в живых, но мы его помним. И огромное количество замечательных журналистов вышло из этого коллектива. Вот эта газета сыграла тогда очень большую роль в освещении событий на Северном Кавказе. 

Люди не помнят позицию, которую занимал «Коммерсантъ», тот самый «Коммерсантъ», который сегодня выходит с совершенно отвратительными, бесчеловечными и бессовестными заголовками. Вот, скажем, целый день сегодня в социальных сетях обсуждается статья, написанная, между прочим, несколькими хорошими журналистами, среди которых есть довольно известный и такой маститый теперь уже журналист и обозреватель Максим Юсин. Я знаю его очень много лет, он человек очень знающий, очень образованный, очень взвешенный. Я в последнее время часто бываю не согласен с какими-то его оценками, но это совершенно не приводит к тому, что я должен перестать его ценить как профессионала. Так вот, он почему-то позволил, чтобы над его текстом был бы абсолютно неприличный бессовестный отвратительный заголовок. Я не хочу его здесь повторять в эфире. Если захотите, найдете. И главное, что я не услышал, хотя я, в общем, представляю себе, как это устроено в разных газетах, в том числе в газете «Коммерсантъ», и понимаю, что одни люди пишут статьи, а другие люди придумывают к ним заголовки. Так вот, я не услышал ни от Максима Юсина, ни от нескольких его соавторов по этому тексту никакого суждения членораздельного по поводу этого заголовка и по поводу того, что газета становится в эту ужасную позицию. Несомненно, проигрывает при этом своим конкурентам, тем немногочисленным конкурентам, которые все-таки еще существуют на российском рынке. 

Я должен сказать, что в последние дни очень неплохо выглядит газета «РБК daily», очень неплохо выглядит газета «Ведомости». А вот газета «Коммерсантъ», к сожалению, проиграла это, так сказать, соревнование на хладнокровие, и владение собой, и просто готовность сопротивляться давлению. Совершенно очевидно, что сегодня она находится в глубоком-глубоком кризисе. 

Так вот, эта газета, вот эта самая газета «Коммерсантъ», играла в середине 90-х годов и в 94-м году, когда, собственно, эти события начинались, играла совершенно поразительную роль, очень много, очень интересно писала о том, что происходит на Северном Кавказе, и у нее были блистательные корреспонденты там. Вот. 

Так что, сегодня самое время, ну, у кого есть такая возможность, отправиться по библиотеками и посмотреть на газеты и журналы тех времен. Журналов было, впрочем, немного. К сожалению, это фактически еще доинтернетовская эпоха. К сожалению, очень немного материалов в первоначальном таком виде, в виде первоначальных источников можно сегодня найти. Но кое-что можно найти. 

Ну, например, была блистательная работа сотрудника фонда «Мемориал» по имени Александр Черкасов, который занимался очень подробно Северным Кавказом, и он спустя года два, в 96-м, насколько я понимаю, году собрал очень много газетного материала, посвященного началу войны, и выложил его в частности на сайте Polit.ru в виде такой хроники. И, собственно, этот материал может служить путеводителем для тех, кто интересуется этими событиями. 

Что тогда происходило? Да то самое, что происходит сегодня. По российской армии разъехались вербовщики, которые собирали прежде всего танкистов, собирали людей, которые владеют современной военной техникой, свозили их на тренировочную базу, главным образом в Волгоградской области, подписывали с ними контракты, обещали им по тем временам довольно значительные деньги. И после этого эти люди были брошены под видом чеченской оппозиции… тогда у российской власти была ставка на нескольких людей, которые противостояли Джохару Дудаеву, в частности, такой человек по фамилии Автурханов. Ну, вот это была такая как будто бы автурхановская оппозиция, которая должна была взять Грозный. 

И эта танковая колонна абсолютно бездарно была в город введена, ее должна была сопровождать пехота или, ну, во всяком случае, какая-то живая сила, верная вот этой самой оппозиции. Пехота эта разбежалась, танковые колонны эти оказались не прикрытыми, и они были методично избиты войсками, которые подчинялись Дудаеву. И огромное количество людей там погибло, и еще большее количество людей попало там в плен. 

И тогда российское руководство от этих людей отказалось. Объясняли, что это наемники, это какие-то странные авантюристы, которые сами, на свой страх и риск, никто совершенно ими не занимался, никто их не собирал, никто их не тренировал, никто их не отправлял, никто не несет за них ответственность. Да мы тогда и сами понимали, вот тогда, собственно, была произнесена эта знаменитая фраза тогдашнего министра обороны Павла Грачева, который говорил о том, что я бы вот там одним парашютно-десантным полком решил бы эту проблему. А идиотов нет отправлять танки в город. А между тем, он и был тем человеком (ну, его ближайшие подчиненные), и был тем человеком, который эти танки в город отправлял. 

И эти люди были преданы. И тогдашнее чеченское руководство во главе с Дудаевым поставило руководство России в ситуацию, в которой они в какой-то момент вынуждены были это признать. Очень простым способом: Дудаев тогда объявил, что он просто расстреляет этих людей, если их Россия не признает своими военнослужащими и не потребует для них, сама Россия, статуса военнопленных. Военнопленных расстреливать нельзя, - говорил Дудаев. А это, пока их не признали, это не военнопленные, а бандиты. Поэтому мы будем их завтра расстреливать. 

Немедленно после этого тогдашний министр обороны Грачев бросился звонить Дудаеву, бросился с ним вести переговоры, и этих людей постепенно оттуда вытащили, и вытаскивали еще на протяжении довольно долгого времени, главным образом при посредничестве специально созданной группы «Мемориала». Возглавлял ее, между прочим, Сергей Адамович Ковалев, тот самый Сергей Адамович Ковалев, на голову которого на протяжении последующих десятилетий вылилось какое-то невообразимое количество грязи. Тем не менее, он этим занимался. И это, собственно, так и называлось, миссия Ковалева. 

И тогда сложилась поразительная ситуация, что вот образовалась эта группа людей, там же, кстати, был и вот этот вот Александр Черкасов, которого я упоминал уже сегодня, и еще несколько замечательных сотрудников. Так вот, сложилась поразительная ситуация, что в распоряжении этой группы, которая занималась вызволением военнопленных с обеих сторон, поисками пропавших с обеих сторон и обменом заложниками с обеих сторон – так вот, в распоряжении этой группы оказалось больше информации и более полные списки этих пропавших, плененных и попавших в заложники и российских федеральных военнослужащих, попавших к чеченцам, и чеченских сторонников, попавших к российской армии. Так вот, у них было больше сведений, чем их было, чем располагало и командование российской армии, и командование чеченской вот этой оппозиции дудаевской. 

И та, и другая сторона были заинтересованы в том, чтобы с ними сотрудничать. Они вызволили тогда на протяжении следующих лет огромное количество людей, притом, что на протяжении всего этого времени командование российской армии придерживалось совершенно отвратительной позиции, а именно позиции предательской. 

Вот тогда эти порядки были, что называется, заложены. Огромное большинство вот этих вот российских военнослужащих, которые попали к чеченцам, были объявлены так называемыми «соченцами» – это была такая аббревиатура, СОЧ, СОЧ, самовольное оставление части. То есть, грубо говоря, вот люди, которые отправились в самоволку, или попытались дезертировать, или просто ротозейничали, сами виноваты. Почему? Потому что в этой ситуации командир не несет за это ответственности. Потому что если человек самовольно оставил часть – ну, значит, он сам дурак как-то и пусть сам за себя отвечает. А если человек захвачен в плен, или если человек попал в окружение, или если человек, например, брошен на поле боя раненым и оказался в руках противника, то за это несет ответственность его командир. И вот раз за разом, собственно, это происходило. 

Почему я про это вспоминаю? Кто из вас еще не догадался? Ну, догадайтесь сию минуту. Я про это вспоминаю потому, что мы, собственно, все это наблюдаем сегодня. И читая об этих событиях двадцатилетней давности, 94-го года, мы можем не только очень ясно и отчетливо понимать то, что происходит сегодня, мы можем и прогнозировать то, что произойдет завтра. 

Я думаю, что нас ждет, в конце концов, вот эта ситуация. Ну, разумеется, в более мягком виде, потому что Украина – не Чечня, и потому что Порошенко – не Дудаев, и потому что рядом с Порошенко нет тех чеченских полевых командиров, которые отличались, надо сказать, исключительной жестокостью. Так вот, нас ожидает, тем не менее, в более мягком виде сходная ситуация. Когда Украина потребует от России, чтобы она признала этих людей своими и чтобы она потребовала их выдачи, потребовала обращения с ними как с военнопленными и таким образом косвенно признала бы, что они участвовали в военной операции. 

Потому что если Россия их не признает, значит, это наемники, а наемники вне закона. Наемники – это просто уголовные преступники, которые подлежат наказанию, причем наказанию достаточно строгому. По международному законодательству, наемничество, участие вот в таких вооруженных формированиях – это одно из самых тяжелых преступлений, которые караются самым суровым образом. Я думаю, что эта дилемма встанет, и я думаю, что возникнет эта ситуация, в которой Россия будет поставлена перед этим выбором. И дальше возникает интересный вопрос: а что в этой ситуации случится? 

Так вот, мне представляется, что в этой ситуации случится только дальнейшее нагревание националистической истерии. Тогда дело кончилось тем, что генерал Грачев, министр обороны российский, наступил на горло собственной не только песне, но и всему своему наступил на горло, и отправился переговариваться с ненавистным Дудаевым. Здесь на месте Грачева будет, грубо говоря, не знаю, Арам Ашотович и прочие символы российской пропаганды. И это спасение военнопленных будет заключаться в том, что соответствующие лозунги будут накачиваться все большей и большей популярностью в Твиттере, социальных сетях, российском телевидении и других средствах массовой информации и пропаганды. Вот в этом будет заключаться позиция России. 

Доказано, что российские военнослужащие воюют на территории Украины, присоединившись к бандформированиям, которые пытаются отторгнуть от Украины некоторые принадлежащие ей территории. Это, собственно, признано и руководством этих самых бандформирований, мы видели на этой неделе некоторые их пресс-конференции. Собственно, это признано и вчера на внеочередном заседании Совета безопасности ООН представителем России Чуркиным, который сказал, что Россия никогда не скрывала, что добровольцы, находящиеся в отпуске, там служат. Но Россия всегда это скрывала, а вот просто теперь решила это никогда не скрывать. Собственно, об этом же говорил и Путин сегодня на Селигере. 

Так вот, да, мы знаем сегодня о том, что эти люди там, мы их видим, мы знаем их по именам. Некоторые журналисты, вот, например, Тимуру Олевскому, нашему коллеге, удалось переговорить с десантниками, которые оказались в плену на Украине. Ну, и, наконец, есть ужасная грязная история с тем, что некоторые из этих десантников вернулись уже в гробах сюда в Россию и оказались здесь лишены нормального человеческого погребения. Вокруг их смерти устроена большая тайна, там масса каких-то нелепых инсценировок, какие-то люди отвечают по их телефонам мужскими голосами, отвечают, что, да-да, все в порядке, я жив. А между тем этот человек лежит уже на кладбище. И сначала эти люди были похоронены, потом стало известно о том, что с их могил убрали их портреты, убрали таблички с их именами и убрали венки, потому что на венках были ленты, а на лентах было написано, кому этот венок. Так что, собственно, пожалуй, даже по сравнению с 94-м годом это выглядит гаже, то, что происходит сегодня. 

Почему оно так выглядит, и почему мы вынуждены предполагать, что тогда, когда встанет решительно вопрос о судьбе этих людей и судьбе тех сотен людей, которые продолжают, как мы понимаем, каждый день поступать туда на территорию Украины, и оказываться внутри этой мясорубки, и оказываться там абсолютно брошенными, оставленными российской армией и российским государством. Так вот, почему мы считаем, что судьба этих людей не будет такой, какова была у людей, которые первоначально оказались в том же положении, а потом все-таки были каким-то образом вытащены оттуда российским обществом? Потому что слово «общество» здесь ключевое. Вы заметили, что я не сказал «российским государством», а сказал «российским обществом», хотя в каких-то ситуациях инструментом этого общества мог оказаться тот или иной высокопоставленный государственный чиновник, иногда даже министр обороны, а иногда и президент страны. 

Давайте отдадим себе отчет, что Ельцин и целый ряд его ближайших тогдашних соратников захотели этой войны, и это была грубейшая политическая ошибка за всю политическую биографию президента Ельцина. Ну, если не считать истории с преемником, но об этом мы с вами поговорим подробнее отдельно, хотя и уже говорили об этом много раз. Так вот, грубейшая его политическая ошибка была эта война в Чечне. И огромное количество журналистов, и я в том числе, и те газеты, в которых я тогда работал, и те журналы, которыми я впоследствии руководил, посвятили огромное количество слов, и огромное количество работы, и огромное количество труда, для того чтобы тогда об этом говорить, и говорить со все большей и большей аудиторией, и убеждать аудиторию в том, что нужно относиться к этому как к грубой политической ошибке, и нужно оказывать давление на российское государство. 

Вот это очень важная вещь. Главная разница, которую мы видим между Россией 94-го года и Россией сегодняшней, сколько бы мерзости ни было сказано про проклятые 90-е и так далее, эта разница заключается в том, что в России тогда существовали довольно многочисленные и довольно развитые элементы гражданского общества. Не гражданское общество в целом, но некоторые его элементы. 

Существовала пресса, существовали телеканалы, которые не подчинялись федеральной власти, существовали газеты, существовали радиостанции в значительных количествах, это все не измерялось отдельными штуками. Не одна радиостанция, одна газета, один журнал и один телеканал «Дождь». А был большой класс, так сказать, независимой прессы, электронной и бумажной. 

Существовали разнообразные общественные волонтерские гражданские организации, их было много и они активно работали. И существовала, между прочим, оппозиция в парламенте. В той же самой истории с обменом военнопленными и с вызволением из чеченского плена российских военнослужащих, которые были брошены своим командованием, огромную роль сыграли оппозиционные фракции Государственной Думы тогдашней. Фракция демократическая, где был, в частности, покойный депутат Юшенков и еще несколько депутатов, да вот, собственно, сам Сергей Адамович Ковалев был тоже там. Фракция Яблоко тогда сыграла в этой истории немалую и очень позитивную роль, и не вспомнить об этом было бы несправедливо. 

С тех пор прошло 20 лет, эти 20 лет прошли для российского общества недаром. Российское общество за эти 20 лет было раздавлено, и сегодня мы видим лохмотья от тех институтов гражданского общества, которые именно в такой кризисной ситуации оказываются наиболее важными. Потому что они позволяют осуществлять давление на власть, на государственных чиновников, и они позволяют при помощи этого давления выходить из этих ситуаций, заставлять чиновников поступать иногда вопреки их воле, вопреки их взглядам на этот мир, для того чтобы спасать людей, для того чтобы выполнять какие-то важные гуманистические задачи. Сегодня мы задаемся вопросом: а как так случилось, что достаточно давно эти российские военнослужащие и готовятся, и поступают туда на украинскую территорию, а только теперь очень разрозненно, очень пунктирно, какими-то отдельными элементами информация об этом начала выходить наружу? 

Вот в частности в Псковской области, в Костромской области, где есть десантные большие подразделения и крупные воинские части. Как же так? Вот есть все-таки огромное количество людей, которые в это во все так или иначе задействованы. Да, есть сами эти люди, которые подписывают эти контракты, есть их сослуживцы, есть их командиры, есть члены их семей, есть их друзья, знакомые. Где все эти люди? Почему они никаким образом не говорят об этом? Почему сегодня оказывается, что информация о них с таким трудом проникает наверх? А потому что некуда ей проникать. Потому что между вот этим слоем, этой группой людей, где происходят эти ужасные события, и общественным мнением образовалась пустота, там нет общественных организаций, они раздавлены, разрушены, они систематически подвергаются разрушающему давлению со стороны самых разных государственных органов, начиная от правоохранительных органов, начиная от полиции, прокуратуры и кончая налоговыми органами. 

Создан институт вот этих самых иностранных агентов. И этот институт является, этот закон об иностранных агентах, является, несомненно, инструментом давления. Это тот самый случай, мы много раз говорили об этом, когда важен не результат, а процесс. Когда вопрос не в том, чтобы повесить этот позорный знак, как считает российская власть, на лбу у этих гражданских активистов. А тем важен этот закон, что он открывает возможность для того, чтобы их мучить, для того, чтобы подвергать их бесконечным проверкам, для того чтобы непрерывно что-то контролировать, что-то блокировать, что-то фиксировать, что-то закрывать, что-то конфисковывать, что-то отнимать, чего-то лишать, куда-то не пускать и так далее. Вот этот процесс чрезвычайно важен, и мы видим этот процесс во всей своей красе.

Сегодня в истории с этими самыми десантниками, которые обнаружились на Украине, значительную роль снова играет очень заслуженная организация, много-много лет существующая в России, сыгравшая огромную роль на разных трагических этапах российской истории и последнего времени, а именно комитеты солдатских матерей, которые существуют в разных субъектах Российской Федерации, и в частности, Санкт-Петербургский Комитет солдатских матерей. Мы узнали от них в значительной мере о том, что происходит с этими десантниками. И абсолютно не случайно, что сегодня было объявлено о том – ну, вы, наверное, уже знаете, что этот самый Комитет солдатских матерей был признан иностранным агентом, причем, по несомненно сфальсифицированному обвинению. Те свидетельства, которые ходят сейчас по интернету, их очень много можно найти, есть скриншот сайта, из которого якобы следует, что эта организация получала гранты от одного из американских правительственных фондов. 

Я сразу скажу, что я не считаю в получении такого рода грантов… не считаю это никаким образом предосудительным. Притом, что эти гранты получаются под очень строгую отчетность, и эта отчетность всегда была публичной. Разговоры о том, что вот весь этот закон об иностранных агентах нужен для того, чтобы можно было следить за этим, чтобы можно было организовать публичное представление отчета о расходовании этих денег – это ложь. На самом деле всегда получение такого гранта связано с огромным количеством отчетных документов и с очень сложной процедурой очень скрупулезной очень подробной отчетности, всегда публичной, всегда существующей на сайте. 

А вот наоборот разного рода так называемые неправительственные, а на самом деле правительственные организации, которые создаются по воле Администрации президента в последние годы, они как раз всегда отличаются либо отсутствием этих самых сайтов и информации на них, либо полным голяком на базе, вот от них никогда никакой отчетности не дождешься, и они отказываются об этом разговаривать.

Так вот, я не считаю чем-либо предосудительным получение таких средств, во-первых, потому, что всегда существует строгая отчетность о них, а во-вторых, потому что из этой отчетности следует, что они расходуются на уставные цели, то есть, на те самые цели, которые были в свое время утверждены Министерством юстиции Российской Федерации в тот момент, когда эта организация оказывалась зарегистрированной. 

Но в данном случае нет и этого. Те картинки, которые ходят по интернету с якобы свидетельством о том, что вот такой-то американский фонд направлял деньги этим самым комитетам солдатских матерей, это картинки 2011 года. А более поздние отчеты с того же самого сайта того же самого американского фонда свидетельствуют, что уже в 13-м году никаких таких дотаций не существовало. В 13-м году был принят этот закон, совершенно очевидно, что обратной силы он не имеет, и они не могут быть признаны иностранными агентами на основании того, что когда-то, сколько-то лет тому назад, они получали эти гранты и эти дотации. Это просто противозаконная постановка вопроса. Так вот, совершенно не случайно, что именно сейчас они оказались подвергнуты вот такого рода репрессиям. 

И мы видим колоссальное давление, которому подвергается, в частности, общество «Мемориал». Оно давно уже там, давно в реестре этих самых иностранных агентов, под номером 6, если я правильно помню, это была одна из первых организаций, которая туда, в этот реестр попала. Так вот, сегодня оказывается, что гражданское общество российское, вообще общество российское гораздо хуже, гораздо меньше вооружено для того, чтобы сопротивляться такого рода произволу со стороны власти. Вооружено чем? Вооружено неправительственными общественными волонтерскими гражданскими организациями, вооружено прессой, вооружено политической оппозицией, в частности, в Государственной Думе и других выборных органах. 

Ничего этого нет. Это разрушено. Вместо этого существует контролируемая государством пропаганда, которая систематически промывает мозги населению, и мы видим, что даже в тех редких случаях, когда раздаются какие-то голоса протеста, население, измученное вот этой самой пропагандой, реагирует на эти голоса протеста очень агрессивно и с очень большим неодобрением. Мы видели это, например, в Костромской области, где родственники тех военнослужащих, которые вот таким предательским способом оказались на территории Украины, попытались публично выразить свое отношение к этому и оказались под давлением людей, которые вокруг них собрались, стали их обвинять в каком-то самопиаре, в какой-то саморекламе и так далее. Это все абсолютно абсурдно. 

А в тех немногих случаях, когда все-таки какие-то эти элементы существуют, вот тогда мы видим, что и информация появляется на поверхности, и появляется какое-то сопротивление. Вот, например, та же самая Псковская область. Почему именно оттуда мы получили первые и наиболее содержательные сведения обо всей этой истории с десантниками? Да потому, что там есть оппозиционный депутат, один из очень немногих, отчетливо оппозиционных, отчетливо независимых депутатов, который придерживается своей собственной точки зрения, это депутат областного законодательного собрания Лев Шлосберг. И там есть газета, которая, кстати, тоже во многом стараниями этого самого Льва Шлосберга делается, которая позволила себе публиковать эти сведения. Местная областная псковская газета. 

Вот там, где это появляется, там мы и видим эти элементы, там эта информация просачивается наверх до каких-то общероссийских структур, в частности, вот и до «Мемориала», и до этих самых комитетов солдатских матерей, что-то тогда из этого начинает получаться. 

Надо заметить, что очень хорошо видна и деградация и тех, кто имеет непосредственное отношение к этой истории, я имею в виду военное командование. Давайте все-таки вспомним, что в 94-м году, когда происходила вся эта история с вербовкой этих самых наемников для начала войны в Чечне, нашлось значительное количество, ну, во всяком случае, существенное количество офицеров, существенное количество людей, которые находились на важных ответственных постах, которые отказались этому подчиниться. 

Ну, прежде всего здесь вспоминают генерала Эдуарда Воробьева, который в какой-то момент просто отказался командовать этой операцией в Чечне. Вспоминают, например, майора Измайлова, был такой совершенно легендарный человек, который работал в военкомате, и который в какой-то момент отказался отправлять призывников на эту самую чеченскую операцию и посвятил свою работу и значительную часть своей жизни наоборот вот этой самой борьбе за то, чтобы вызволить оттуда пропавших, попавших в заложники, или попавших в плен, или брошенных, забытых, преданных российской армией, российским государством. 

Или была совершенно поразительная история, о которой мало кто сегодня вспоминает, но в свое время она наделала немало шуму. Как командование – командование, прежде всего – сам командир знаменитой Кантемировской дивизии генерал Поляков попытался не пустить своих вот этих так называемых добровольцев, а на самом деле завербованных наемников, не пустить их в Чечню. И он просто уже в момент посадки их на самолеты в аэропорту Чкаловском вместе со своим начальником штаба умудрился их отбить, умудрился их вернуть. Ну, потом его все равно заставили, все равно, вопреки его воле, эти люди были туда отправлены, но, тем не менее, эта попытка сделана была и это была попытка очень яркая и как-то очень запоминающаяся и очень символичная. 

Сегодня мы не видим этого. Мы видим, что и командование этих воинских частей, и более высокое армейское руководство, и политическое руководство страны покрывают эту историю, это грязное наемничество, в котором участвуют российские военнослужащие, и придумывают совершенно фантасмагорические объяснения, что они де уходят в отпуск. Вот представьте себе: действующий военнослужащий, который уходит в отпуск и который отправляется воевать по найму заграницу. Причем, он уезжает вместе с оружием, он уезжает вместе с военной техникой, вместе с боеприпасами, он уезжает со своими документами, он уезжает со всем обмундированием и так далее, и так далее. Он в отпуск едет, тем не менее, ну, вот немножечко поразвлечься как-то, поразмяться, повоевать. 

Несомненно, это было бы невозможно, если бы люди, которые находятся вокруг этой ситуации, начиная от родственников этих людей, запуганных, раздавленных, а в некоторых случаях просто подкупленных... Это поразительная история, когда семейные связи, когда родительские чувства, или когда супружеская верность покупается российскими чиновниками и российскими офицерами за деньги. До какой степени нужно было разложить этих людей, чтобы выяснилось, что они готовы за пенсию, за квартиру, за дотации, за какие-то обещанные им выплаты молчать и прикрывать эту ситуацию, еще и врать по поводу своих пропавших, в лучшем случае, а в некоторых случаях и погибших, родственниках. 

То же самое можно сказать и о военном командовании. То же самое можно сказать и о политических руководителях. Понятно, что рано или поздно в этой обороне молчания образуются какие-то дыры. Понятно, что мы в ближайшее время увидим какое-то количество людей, которые начнут просто перебегать на другую сторону. Но цена этим перебежкам будет не высока. Это не благородство, это не ответственность, а это просто страх, в какой-то момент, когда выяснится, что ответственность приближается. А она приближается. 

И здесь я хотел бы остановиться на последнем сюжете, который мне кажется очень важным, не многие об этом знают. Ровно потому не многие знают, что пропаганда работает, и пропаганда работает, не только проталкивая в наши мозги, в наш эфир, на страницы наших газет свою ложь, но и замалчивая те события, которые происходят. Это тоже важная функция пропаганды: изолировать нас от реальности, от действительных обстоятельств дела. 

Так вот, сегодня произошло важное, на мой взгляд, и знаковое событие. Многократно упомянутый мною в этой программе сегодня «Мемориал», замечательная правозащитная организация, 25 лет работающая в России и пользующаяся колоссальным авторитетом во всем мире, я много раз про это говорил, я сейчас еще раз повторю, что я не сомневаюсь, что она является на территории России первым естественным претендентом на Нобелевскую премию мира, и они когда-нибудь ее, я очень надеюсь, получат, если вообще эта премия хоть чего-нибудь стоит и хоть что-нибудь понимает в реальной борьбе людей за права человека и за демократические свободы. 

Так вот, общество «Мемориал» за подписью своего правления выпустило сегодня обращение к президенту Ельцину… к президенту Путину, простите. Это обращение к Путину очень короткое, оно, ну, наверное, это одно из самых лаконичных вот таких политических обращений, которые мне приходилось видеть в своей жизни, оно состоит буквально из одного абзаца и одного вывода, я его зачитаю целиком, это тот случай, когда можно читать и по радио. «Уважаемый господин Президент!» – пишут они. Да, вот, многих возмутила, кстати, эта формула обращения, но это, так сказать, формальная стандартная политическая формула, так положено обращаться к главам государств. И они это исполняют. Так вот, «Уважаемый господин Президент! – пишет правление международного общества «Мемориал». - Действия России против Украины подпадают под определение агрессии, данное в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 года. В настоящее время дело дошло уже до прямого участия российских военнослужащих в боевых действиях на чужой территории – против законной власти соседней страны. Мы требуем немедленно прекратить российскую агрессию против Украины». И подпись: «Правление Международного общества "Мемориал" 29 августа». 

Это очень короткий и очень точный документ. И мне кажется, что хорошо бы тем, у кого есть интернет, это сделать очень просто, можете глазами посмотреть, но я все-таки скажу здесь, что, да, действительно, 40 лет тому назад в 74-м году Генеральной Ассамблеей ООН была принята специальная резолюция, она имеет номер 3314, она называется «Определение агрессии», специальная резолюция о том, что следует считать агрессией. 

Так вот, там есть следующее понимание, это статья 3, ключевая статья из этой резолюции: «Любое из следующих действий, - я подчеркиваю, только одно из нижеперечисленного, - Любое из следующих действий, независимо от объявления войны, с учетом и в соответствии с положениями статьи 2, будет квалифицироваться в качестве изначального акта агрессии:

а) – первая возможность – вторжение или нападение вооруженных сил государства на территорию другого государства или любая военная оккупация, какой бы временный характер она ни носила, являющаяся результатом такого вторжения или нападения, или любая аннексия с применением силы территории другого государства или части ее». Ничего это вам не напоминает? 

Еще один пункт из этой же статьи, что такое агрессия: «бомбардировка вооруженными силами государства территории другого государства или применение любого оружия государством против территории другого государства» - любого оружия. Ничего это вам не напоминает? 

Следующее: «нападение вооруженными силами государства на сухопутные, морские или воздушные силы, или морские и воздушные силы другого государства» - ничего не напоминает? 

И, наконец, последний пункт, самый, в этой ситуации, по-моему, важный: «засылка государством, - это агрессия, - засылка государством или от имени государства вооруженных банд, групп, иррегулярных сил или наемников, которые осуществляют акты применения вооруженной силы против другого государства, носящие столь серьезный характер, что это равносильно перечисленным выше актам, или его значительное участие в них». А это напоминает вам сегодняшнюю ситуацию или нет?

Есть еще очень важная вещь, может быть, ключевая для понимания этой резолюции, там есть статья, которая гласит, что может быть оправданием агрессии, ответ очень простой: ничего. «Никакие соображения любого характера, будь то политического, экономического, военного или иного характера, не могут служить оправданием агрессии» - в свое время решила Генеральная Ассамблея ООН. 

И еще один важный пункт: «Никакое территориальное приобретение или особая выгода, полученные в результате агрессии, не являются и не могут быть признаны законными». Вот это и есть история о том, за что и как будут отвечать люди, которые сегодня управляют Россией и осуществляют агрессию против соседнего государства. 

Меня зовут Сергей Пархоменко, это была программа «Суть событий», всего хорошего, я надеюсь, до будущей пятницы.

"Эхо Москвы", 29.08.2014

Из личного архива С.В. Пановой. Светлана Панова получает Звезду Героя России из рук командующего ВДВ Георгия Шпака

Из личного архива С.В. Пановой. Свадьба Светланы и Андрея Пановых