- Отсюда я родом, деревенский я, - заговорил он, - В начале тридцатых нас всех загнали в колхозы. Я был совсем еще пацан, но помню, как брали всех, сажали. Кулаки, говорят. Какие на хер кулаки. Мужики зажиточные, потому что работящие, непьющие Чего там, батя мне рассказывал: всем после революции раздали емлю поровну, сколько ртов - столько земли. Одни только въябывали, а другие ни хуя не делали. Одни зажили хорошо, а другие бездельничали. А русский мужик - что? Норовит отнять у другого, завидует тому, кто живёт лучше. Вот пришли комиссары, ну и пошло: мол, этот кулак, тот против Сталина. И давай сажать, расстреливать, а хозяйство конфисковывать. Ну и слили все к ебеной матери в колхоз. Работящих и умелых поубивали, а вместо них пришла голытьба перекатная. Ну и что? Жрать стало нечего, вот что. Ха! Но зато всё по плану. А потом, лет через семь, опять пошли аресты, но тоже по плану. Ведь кругом враги народа, так? Кирова убили, так? Даже среди старых ленинцев нашлись предатели, так? Значит надо быть бдительным. А тот, кто самый бдительный, он самый преданный, значит ленинец-сталинец. Вот эти бляди и придумали, понимаешь: кто больше разоблачит и арестует врагов народа, тот и есть самый большой патриот. Такое, видишь ли, придумали соцсоревнование. Ордена получали за старания. Хватали всех, всё равно кого. В моей деревне половину посадили, половину, еб их мать!..
Я молчал, боясь проронить хоть слово, а он ехал, глядя прямо перед собой.
- Ну, я быстро сообразил, что к чему. Устроился на работу - лучше не бывает. Водителем в гэбэ. А кто работал в системе ГУЛАГа, того на войну не брали. Вот и отвоевался тут. Гонял грузовики по лагерям, перевозил всякое - продовольствие, инструменты, зэков. Так и жил. Ну, а в пятьдесят третьем вождь народов отдал концы. Прошло месяца два, и я получаю приказ перевезти партию зэков в другой лагерь, да побыстрее. Такие перевозки всегда делались ночью. Ну и поехали. Три вертухая, один 
со мной в кабине, двое там, с зэками. Ночь была... Луна светит, видно всё как днём. Едем-едем, и тут один из охранников начинает стучать нам - мол, притормози, отлить надо. Ну, остановились, все вылезли. Никто особенно ни за кем не следит, ведь куда убежишь? И представляешь, я не знаю, да только увидел я их... ну, призраки - кожа да кости, бледные - краше в гроб кладут, стоят на снегу - живые мертвецы. И меня как стукнуло: да это же такие же мужики, как в моей деревне, ничего они не сделали, ни в чём не виноваты, они просто часть плана, понимаешь, чтобы какая-нибудь блядь смогла отрапортовать усатому, будь он проклят, что всё в стране под контролем. Хочешь верь - хочешь нет, но я понял: всё, больше не могу. Залез в кабину, высунул морду и заорал: "Пошли все на хуй!". И укатил, бросил их всех, зэков и вертухаев. Ну, понятно, мне конец. Арестуют и поставят к стенке. Но мне было насрать. Приехал в Иркутск, кинул грузовик на подъезде к городу, пешком пришёл домой к сестре - как раз рассветало. Постучался, она открыла дверь, увидела меня и говорит: "Вов, слышал новость? Арестовали Берию!" Да, видно, я родился в рубашке. Если бы эту сволочь не арестовали, хрен бы я тебе тут что-нибудь рассказывал, - подвёл он итог и хохотнул, впрочем, совсем не весело (...).
На самом деле, этому нет исторического аналога - включая гитлеризм, поскольку эта система просуществовала всего лишь двенадцать лет. Кроме того, в нацистской Германии не проводилось массовых и бессмысленных репрессий против собственного народа (...).
Одно дело - признаться в том, что Сталин повинен в репрессировании миллионов ни в чем не повинных людей. Это, конечно, тяжело, но это всё же признали. И совсем иное дело согласиться с тем, что Сталин спланировал уничтожение партийного руководства, задумал и осуществил убийство ближайших соратников Ленина; что им владела лишь одна страсть - жажда безраздельной власти, и, завладев ею, он навязал целому народу бесчеловечную, коррумпированную и омерзительную систему, сумев при этом внушит людям, что все страдания, муки и жертвы не напрасны, что цель всего - достижение революционной мечты. Каково после всег этого узнать, что вас вводили в заблуждение, обманывали, что жертвы принесены напрасно, и если бы не он, не его преступления - ты жил бы куда как лучше в гораздо более благополучной стране?
Разве это можно выдержать?
***
Когда я писал эти слова, мне казалось, что вопрос о Сталине разрешен раз и навсегда, что безоговорочно признано: он был одним из самых страшных злодеев в истории человечества, он - преступник, и место ему на скамье подсудимых. Я ошибался.
В России не было ничего, что могло бы напомнить Нюрнбергский процесс, более того, сталинская камарилья не была привлечена к ответственности и доживала свой век безмятежно и со всеми удобствами. Мне могут возразить: фашистская Германия проиграла войну, она была оккупирована, и только поэтому состоялся Нюрнбергский процесс. Советский Союз проиграл холодную войну, но это совсем другое дело.
Согласен. Требуется невероятная политическая воля и редкое чувство ответственности, чтобы публично признать преступный характер прошлой системы и тех, кто ее внедрил. Этой воли и ответственности не хватило ни у Горбачева, ни у Ельцина. Что до Путина, то при нем мы стали свидетелями некоторого "возвращения" Иосифа Виссарионовича, некой его реабилитации. Мы увидели переписывание учебников истории СССР, в которых бегло, словно невзначай, упоминается о сталинских репрессиях, но зато подробно и с несомненным пиететом говорится о его великих деяниях, среди которых - коллективизация, индустриализация и победа в Великой Отечественной войне. Правда, молчанием обходится вопрос о том, какой ценой это было достигнуто, сколько десятков миллионов людей было уничтожено...
Сталин сегодня - одна из самых популярных фигур русской истории, и этот взгляд не встречает сопротивления со стороны властей в лице президента Д.А. Медведева и Председателя правительства В.В. Путина. Даже Русская православная церковь во главе с Патриархом Кириллом хранит молчание по этому поводу - хотя, надо признать, она чрезвычайно активно обсуждает множество иных общественных вопросов. Признаться, беспринципность РПЦ меня давно перестала удивлять, равно, впрочем, как и беспринципность власти.
Владимир Познер, "Прощание с иллюзиями", выдержки из книги. М.: Астрель, 2012, стр. 176-182.
"Ирландка востока" получила премию Сахарова
Вам удалось защитить адвоката, спасибо!
Говорят 15-летние
Священник Павел Адельгейм
ИРЛАНДСКИЙ ВЗГЛЯД НА МИР: В ЦЕНТРЕ ОГНЯ:
"У нас есть свобода, но не осталось времени" Dolores ORiordan 