«ВИДЕТЬ КОСМОС И ЧЕЛОВЕКА В КОСМОСЕ, И ЧЕЛОВЕКА В СЕБЕ»
- Название блога характеризует владельца почти так же четко, как папиллярный узор или структура ДНК. Вы не стали называть его своим именем, не выдумали диковинное словечко, а использовали термин "Схоласт" (scholast.livejournal.com). Почему? - Схоласты - философы позднего Средневековья или раннего Возрождения. Общим для них убеждением была необходимость соединения, брачного союза разума и веры. Эта великая мысль легла в основу Западной Цивилизации. Вера без разума - мертва или безумна. Разум без веры - проваливается, ему негде взять свои аксиомы, цели, ценности, смыслы и святыни. В Византии унаследованный ею великий греческий разум был раздавлен азиатской вертикалью - именно в этом причина поразившего ее бесплодия. Позже все то же повторилось в Московии-Руси-России. Именно любимой вертикали мы обязаны своим культурным прозябанием до конца XVIII века, катастрофой XX и прелестям нынешнего времени. На Западе единовластия не было - там был феодализм, это совсем другая структура социума.
Мой ник «схоласт» подчеркивает принадлежность европейскому духу, его живому корню. Кроме того, этот ник - скромный вызов односторонности Просвещения, слишком уже зачарованного наукой, мало чего видевшего за пределами науки, а потому уже не понимавшему схоластику, и наговорившему на нее много лишнего.
- Комментируя один из сюжетов на радиостанции «Эхо Москвы», Вы подписались «православный физик». Поясните, что вкладываете в это понятие. - Звучит парадоксально до нелепости - но я не отказываюсь, хотя и нечасто так себя характеризую. Это еще один указатель на мое кредо союза разума и веры. Союза взаимно-дополняющих и противоречивых начал - но только парадоксальные союзы и бывают плодотворными. Мое православие приветствует все христианские конфессии, оно соединяет чувство принадлежности русской почве с любовью к святым камням Европы.
Православие - та форма великой европейской веры, в которой она сложилась на нашей земле и сама ее затем определяла. При всех его слабостях и грехах, византийских, советских и путинских, это мое родное христианство, как русский язык - мой родной. В нашей церкви много слабого и дурного, но в ней же - спасение и свет истины. Физика же - одновременно и прекраснейшее дитя разума, и моя профессия. Физика началась в античном мире, но носила там преимущественно умозрительный характер. Необходимость эксперимента как вопрошания природы была осознана только в Новое Время, Галилеем прежде всего. Физика есть дитя христианской цивилизации - с ее принятием мира, с утверждением космического масштаба человека, с ее вочеловечившимся божественным Логосом. Подробнее я писал об этом в статье «Определение человека». Противоречия веры и разума плодотворны, но антагонизм обоюдно-губителен. Таково кредо «православного физика».
- В «Кратчайшей истории времени» Стивен Хокинг пишет: «Коль скоро пространство-время не имеет никаких границ, то ни к чему выяснять, как оно ведет себя на границе, - нет нужды знать начальное состояние Вселенной. Не существует края пространства-времени, вынуждающего нас обращаться к идее Бога или искать некоторый новый закон, чтобы установить граничное состояние пространства-времени. Это можно выразить так: граничное состояние Вселенной состоит в том, что она не имеет никаких границ. Такая Вселенная будет полностью обособленной, не взаимодействующей ни с чем вне себя. Ее нельзя ни создать, ни разрушить. Она просто есть. Пока мы полагали, что Вселенная имеет начало, роль Создателя казалась ясной. Но если Вселенная действительно полностью автономна, не имеет ни границ, ни краев, ни начала, ни конца, то ответ на вопрос о роли Создателя перестает быть очевидным». Насколько близки к этому выводу Ваши взгляды? - Хокинг прав в том, что с логической необходимостью Бог не выводится из картины Большого Взрыва, как Он не выводится ни из какой другой физической картины, ни из чистого разума, как это понял Кант, ни даже из требований морали, как он думал. Но ведь относительно сущностных структур реальности, теорий, идей или вещей в себе, вообще никакие доказательные выводы невозможны. Все таковые утверждения принципиально гипотетичны. И относительно человека ничего доказать нельзя, кроме совершенно поверхностных утверждений. Акт доверия в частности - опирается не на доказательства, их никогда нет. Доверие опирается на личную интуицию, связанную, разумеется, с определенными фактами, с их переживанием, но никак не доказуемую, и часто непередаваемую. Противно даже иногда бывает «доказывать» интуитивные очевидности.
Другое важное обстоятельство: наука регистрирует лишь универсально наблюдаемые факты. Бог же есть Личность, Сверхличность, и потому, как и человек, познается лишь в личном контакте, во многом непередаваемом. Поэтому доказывать Бога из научных данных и картин можно лишь по недоразумению. Но, с другой стороны, бесконечная красота и разумность Мироздания есть единый живой исток как научного, так и религиозного познания.
Так называемые доказательства бытия Бога - св. Ансельма, Декарта или Лейбница - были выражениями непосредственных интуиций, духовных прозрений, высказанных в столь любимой ими логической форме. Св. Ансельм говорил, что Бог, как совокупность всех совершенств, существует уже по определению, ибо несуществование есть вид ущербности. Чисто логически это не доказательство, как таковое оно было отвергнуто задолго до Канта, уже св. Фомой Аквинским, чье учение является официальным учением Римской Церкви. Но св. Ансельм не доказывал Бога на базе чистой логики - он, как мистик, выразил переживаемую им очевидность бытия Бога в излюбленной им, как мыслителем, форме силлогизма. Точно так же логически недействительно и декартово доказательство Бога, - которое, как и его знаменитое «когито», есть аксиома, факт непосредственной, субъективно достоверной интуиции, а не железный логический вывод.
Так что, еще раз - Хокинг прав, утверждая невыводимость Бога из сферы науки, но его правота банальна для знающих, что такое вера. И тут возникает вопрос - а к кому же обращен этот процитированный Вами банальный вывод и многие подобные ему места в текстах Хокинга?
Об этом говорит Карл Саган в своем предисловии к этой книге: «Хокинг пытается, как он сам пишет, разгадать замысел Бога». То есть, вывод Хокинга обращен прежде всего к нему самому. Саган знает, о чем говорит - это ведь и его был вопрос! Оно так, и все же первее вопроса о замысле Бога - вопрос о самом существовании Творца. Был ли, есть ли Творец? Нельзя ли все-таки как-то напрячь ум, подумать, поглядеть как следует, и найти оставленные Им отпечатки пальцев?
До сих пор только мистики говорили об очевидности Бога; богословы же и философы в основном сходились в том, что иначе как в личном непередаваемом откровении Его и не увидеть. И все же - нельзя ли на базе современной науки подтвердить Его вовлеченность, пользуясь дедуктивным методом Шерлока Холмса? Вот настоящий вопрос Хокинга. Вот почему в его небольшой научно-популярной книге ненаучное слово «Бог» употребляется полсотни раз. Взять Бога с бесспорным поличным - или уж дать ему полное, безукоризненное алиби - такова сверхзадача Стивена Хокинга. Ведь если эта проблема не решена, то и вопрос о «замысле Бога» повисает в воздухе - раз ничего нельзя сказать о самом существовании Замышляющего.
Вопрос, разумеется, дерзкий - но не безумный ли? Не безумно ли предположить, что Творец Вселенной по беспечности или недосмотру наоставлял отпечатков пальцев, как не очень ловкий мистификатор, так что мыслящий детектив может по этим отпечаткам припереть Его к стенке доказательствами?
Вот, положим, Творец создал Вселенную с разумными существами. Разве не очевидно, что доказательство или опровержение этого обстоятельства имело бы кардинальное значение для этих разумных существ, а значит, и для судьбы всего Творения? Разве не говорят о том же все святые и мудрые книги, утверждая великое значение веры в Бога, как живой связи с Ним? Разве не очевидно, что вера уже невозможна и не нужна, если появляется строгое доказательство? А раз так, то как же Тот, кто настаивает на вере Себе более чем на чем либо другом, может быть безразличен к возможности появления подобного доказательства?
Если Хокинг пытается сделать научное заключение не о какой-то невнятной абстракции божественного, а о Том, кто говорит через Святое Писание, то первостепенность значения для Него веры в Него никак невозможно подвергнуть сомнению. А значит, и Его беспечность в возможности доказательства Его участия должна быть отвергнута. Но ведь другое основание для надежды найти это доказательство - предположение о Его неспособности эту возможность закрыть - это основание совсем уже не выдерживает критики. Все сотворил, и звезды, и жизнь, и разум - а вот сделать это недоказуемым для сотворенных не сумел. Хотел потихоньку скрыться, но господа детективы не позволили, уличили-таки. И не следует ли на основании этих очевидных рассмотрений заключить не только о дерзости, но и о безумии задачи уловления Бога в научный сачок?
"А что если - может спросить читатель - такое уловление входит в намерение Самого Творца? Вот, до сих пор Ему была нужна вера, а в какой-то момент Он решил перейти на новый стиль отношений с людьми, где вера не требуется, а напротив, требуется очевидность Существования. В таком случае, задача, как минимум, перестала бы быть безумной. А раз невозможно такое исключить, то уже сам шанс обрести это наивысшего порядка знание должен быть отработан.
"Что же, пути Господни неисповедимы. Возможно, наступит время, когда Бог явится людям с такой доказательной силой, что всякие сомнения уже будут немыслимы. Только странно было бы думать, что Его явление не будет гигантским из всех потрясений, пережитых человечеством. Доказательное явление Бога, даже доказательство только Дизайна и стартового запуска Мироздания, есть уже Его явление в Силе и Славе.
Разве возможно, чтобы перед Его несомненным Присутствием, мощь которого бесконечно превосходит самые сильные картины фантастов относительно прилета инопланетян, сохранилась бы наша свобода воли, даже иллюзия этой свободы? Библия, кстати, говорит, что в свое время отложенное пока доказательство обязательно будет, будет дано Им Самим, и явится последним и страшным событием истории. И разве мыслимо, чтобы конец истории, всей прошлой истории человечества и Мироздания оказался увязан Создателем всего лишь с ловкостью ума некоторых физиков, весьма изобретательных по части уравнений?
Снова и снова ходит Хокинг вокруг своего вопроса вопросов - снова и снова без ответа. Только и можно раз за разом повторять давно уже набивший оскомину наибанальнейший вывод - уже в последней своей книге, «Великий Дизайн»: «It is not necessary to invoke God to light the blue touch paper and set the Universe going» - нет необходимости призывать Бога, чтобы дать начало Вселенной. То есть - опять неудача, с тысяча первой попытки снова не получилось. Значит ли это, что и вопрос этот не только дерзкий и безумный, но и пустой, и был даром поставлен? А вот нет, все же не значит. Ведь великий вопрос может много чему не менее великому противоречить. Может быть велик и не тем, что на него находится законченный великий ответ. А совсем другим - тем, что он вдохновляет на славные дела, картины, поэмы, теории. Да, Прекрасная Дама осталась неприступной. Но сколько фантастических подвигов совершил ради нее ее верный блистательный рыцарь в инвалидной коляске!
- Какой из своих научных и "ненаучных" работ Вы гордитесь больше всего, удалось ли Вам хоть немного расширить границы человеческого знания, вторгнуться в Неведомое? - Вообще ничем не горжусь - как и не стыжусь, признаться. Мое профессиональное положение требует время от времени решения своеобразных головоломок, успех в чем и определяет реноме. Кое-какие решения мне удались, это приятно, и это признано коллегами - узким кругом физиков, занятых пучками частиц в ускорителях. Дома же, когда могу предаться философии, моя научная среда представляется чем-то вроде благоустроенной кочегарки, мечты «поколения дворников и ночных сторожей». Как бы ни слишком даже благоустроенной.
- Признают ли Вас за своего маститые философы, философы-«профессионалы», так сказать, или считают Ваши публикации «любительскими» причудами физика? Кого из ныне живущих философов Вы бы выделили, и почему? - Маститые философы в своей беспечности и не подозревают о моем великолепном существовании. Но это беда небольшая. Философия дословно означает любомудрие. Любовь же стремится к предмету любви, не озабочиваясь признанием других. Закончив свой очередной размышлизм, я не слишком обеспокоен его распространением - с меня достаточно той награды, что я уже получил в процессе, а дальше - как Бог даст.
Из ныне живущих философов не выделил бы никого; самые любимые мои собеседники - в вечности. Впрочем, назову сэра Роджера Пенроуза - одного из главнейших научных соавторов и ближайших коллег Хокинга, кстати. Пенроуз - выдающийся математик, физик, мыслитель, замечательный художник-график, иллюстратор своих философских книг. Его графическое представление Мироздания как невозможного треугольника материи, идей и сознания доставило мне истинное наслаждение. Минувшим летом, к слову, у меня была счастливая возможность побеседовать с сэром Роджером.
Из тех же, кто сравнительно недавно покинул этот мир, выделю особо Мераба Константиновича Мамардашвили. В восемьдесят четвертом году я посещал аспирантский семинар по философии, который вел в ИЯФе Владимир Иванович Гуваков. Он дал мне машинную копию лекций Мамардашвили во ВГИКе - ужасного, помнится, качества была копия, но я очень благодарен Владимиру Ивановичу за нее. С большим волнением я перечел ее на несколько рядов. Это был первый прочитанный мной философский текст современника-соотечественника. Он произвел сильное впечатление - в первую очередь даже не конкретным содержанием мыслей, а самим их присутствием - незаемным, вдохновенным присутствием.
Вообще с философскими текстами в советской стране было непросто - по сути дела, почти все они были практически запрещены. Некоторые были изданы, но малыми тиражами, надо было ехать в читальный зал ГПНТБ, чтобы почитать Платона или Адама Смита. А когда студенту или научному сотруднику ехать в читалку ГПНТБ? Но было одно выдающееся исключение - Гегель лежал везде, в любом большом и даже среднем книжном магазине, даже не один, а несколько томов. Для меня это было загадкой, я не верил в случайность в таких важных делах. И ведь не спишешь на то, что Гегель - один из «источников и составных частей». И Смит, и Рикардо, и Сен Симон - тоже составные источники, а под замком! Один Гегель на свободе. Оказывается, феномен советского Гегеля уже предвидел и объяснил Артур Шопенгауэр. Этот великий пессимист, глядя далеко вперед, предвидел нужду в новом человеке и дал мудрый совет его воспитателям - и совет, судя по всему, был услышан. «Если вы хотите унизить молодого человека - писал Шопенгауэр - сломить его дух, доказать ему его полную философскую тупость - дайте ему почитать Гегеля, и вы своего добьетесь». Рецепт Шопенгауэра приобретал уже совершенно неотразимую силу, если никого, кроме Гегеля, и не давать. Вот иногда приходится слышать, что советской идеологией заправляли полные идиоты. Я с этим не согласен. Неглупые там попадались люди - Шопенгауэра даже читали.
- Можете ли вы рассказать о своей работе в Фермилабе (Национальная ускорительная лаборатория им. Энрико Ферми, США)? Так, чтобы читатели портала - по большей части "лирики", а не "физики" - смогли понять? - Попробую. Фермилаб - большая лаборатория, занятая изучением фундаментальной физики - элементарных частиц и Вселенной. Самого малого и самого большого. Ограничусь рассказом о малом - малым мы занимаемся больше, да и мои усилия там сосредоточены. Чтобы разглядеть маленький объект, нужен микроскоп. Чем меньше объект, тем труднее его рассмотреть - значит, тем больше будет сам микроскоп. Чем меньше объект, тем он крепче внутри себя связан - а потому тем жестче, энергичней должны быть частицы, чтобы проникнуть в него, как-то просветить его изнутри.
Микро-объекты, рассматриваемые в Фермилабе - протоны, ядра атома водорода, составляющие вместе со своими братьями нейтронами ядра всех атомов. А частицы, посредством которых протоны рассматриваются - антипротоны, двойники протонов из зазеркалья материи. Процесс протон-антипротонного рассматривания обоюден, поэтому можно сказать и наоборот - рассматриваются антипротоны посредством протонов: это взаимное рассматривание происходит при столкновении пучка протонов со встречным пучком антипротонов в вакуумной камере ускорителя. Пучки должны быть ускорены - чем больше их энергия, тем лучше для этого рассматривания, как я уже пытался пояснить. Пучки крутятся практически со скоростью света в противоположных направлениях, дважды за оборот сталкиваясь друг с другом. Энергия пучков ограничена размером всей машины: чем она выше, тем большего радиуса должен быть ускоритель - ровно по той же причине, по какой высокая скорость автомобиля требует большего радиуса поворота.
Основной ускоритель Фермилаба называется Теватрон, потому как пучки ускорены в нем до энергии в 1 Тев каждый - достаточной, чтобы из столкновения одного протона с антипротоном могло родиться до тысячи новых протон-антипротонных пар. Радиус Теватрона - один километр, это сложнейшее, уникальное сооружение. Места встречи протонов и анти-протонов окружены огромными конструкциями детекторов, регистрирующих весь ворох частиц, рождающихся от протон-антипротонных столкновений. Анализ этого вороха разлетающихся частиц и есть, собственно, та самая процедура рассмотрения структуры протонов и антипротонов, а еще точнее - их элементарных составляющих, кварков и глюонов, рассмотрения на масштабах в тысячи раз меньших размера протона. Анализ этих данных позволил на базе ускорителей Фермилаба получить немало важных научных результатов - в частности, здесь были обнаружены два из шести кварков.
Фермилаб - полностью открытая, чисто научная лаборатория, тесно связанная со многими университетами США и научными организациями в мире, не исключая России. Финансируется Фермилаб федеральным бюджетом США. Чистая наука, познание тайн природы на масштабах, уже бесконечно далеких от человека, так что никакой отдачи народному хозяйству не предполагается, одни расходы. Моя личная деятельность состоит в анализе разнообразных проблем физики протонных и антипротонных пучков, преимущественно проблем их интенсивности. Протонов в природе не просто много - они составляют половину массы всего вещества. А вот антипротонов нет вовсе - их надо специально получать, накапливать и упаковывать в виде плотных интенсивных пучков на орбитах специальных ускорителей-накопителей частиц. Это непростая задача, требующая разрешения разнообразных проблем, как инженерных, так и физических. Свое образование в этих специальных вопросах я получил в ИЯФе, где сложилась весьма неслабая культура понимания пучковых вопросов. Поэтому неудивительно, что все мои основные коллеги и соавторы - тоже выходцы из ИЯФа.
- Кстати, не считаете ли вы деление на "физиков" и "лириков" надуманным, или гармонично развитые люди действительно остались где-то там, в прошлом Золотом веке, а удел нынешнего - максимально узкая специализация? - А кого мы вообще назовем «гармонично развитым»? Представим себе некую фантастическую личность, овладевшую всеми имеющимися знаниями и навыками - будет ли такая личность обязательно «гармоничной»? Говоря о гармонии личности, мы, наверное, говорим все же не об объеме накопленных сведений и умений, а о реализации высших даров. Именно гармония с этими дарами - она, наверное, и есть задача. Проблема же в том, что дары изначально скрыты, возможности их раскрытия неизвестны.
Чтобы поиск не был совсем уж хаотичным, чтобы его пространство не оказалось крайне сплющенным и изуродованным, хорошо иметь перед глазами карту мира. Философия и есть работа над такой картой. Каковы бы ни оказались личные способности человека, важно видеть общие контуры целого. Что такое разум, вера, наука, искусство, свобода, государство, право, мышление? Важно, пусть в слабом разрешении, видеть эти материки, с их просторами и пределами.
Видеть Космос и человека в Космосе, и человека в себе. И может быть, даже видеть Бога. «Физики и лирики» - ущербные концепты ущербных людей. Да, человек реально ограничен, но в то же время, как растущий сын Божий, он наследует полноту Бытия, а не сплющенную ее проекцию. Гармония личности есть путь к адекватному сопряжению с Космосом, раскрытие в себе Сына, совместной работе с Творцом.
- В автобиографии вы пишете, что в четвертом классе открыли для себя большую литературу, прочтя с упоением "Героя нашего времени". Как развивались ваши литературные вкусы? Ваши любимые авторы, книги, литературные герои? Писали ли вы когда-нибудь художественные произведения? - «Герой нашего времени» задал мне камертон подлинности, это было очень важно в советском мире лезущей отовсюду фальши и лжи. Немного позже мне открылся Пушкин, я перечел все, что удалось раздобыть - вплоть до его писем и неоконченных заметок. Портрет Пушкина - над моим столом дома.
Библия первый раз попала в мои руки в студенческое время - приятель дал почитать на ночь, посоветовав не тратить время на не слишком интересные Евангелия, а прочесть Екклезиаста. Книга Екклезиаста рассказала мне - не слабее Лермонтова - еще одну историю о Печорине.
Величие же Евангелий открылось мне немного позже, когда другой приятель привез мне карманную Библию из Восточной Германии. Уже после окончания Университета я открыл для себя Льва Толстого - религиозного мыслителя, философа и проповедника. Это было сильнейшим потрясением. Мне потребовалось немало лет, чтобы увидеть некоторые его заблуждения. А его вера в разум и стремление дойти до последней правды навсегда стали источниками моей силы. Художественных произведений я не сочинял - если не считать немногих юношеских стихов и студенческой юморески, принесшей мне тогда аплодисменты на капустнике физиков в Доме Ученых. Первые свои философизмы я записал, когда и первые стихи - в 16-летнем возрасте. Это была попытка ответить на вопрос «что такое сознание?».
- Как человек, пишуший фантастику, не могу не задать отдельный вопрос про это литературное направление. Будь я серьезным ученым, вряд ли бы я тратил время на фэнтези (разве что перечитывал бы Толкина), ну а наивность и поверхностность многих произведений НФ (научной фантастики), авторы которой, как правило, знают о строении мира на уровне научно-популярных книжек, меня бы, пожалуй, смешила и отталкивала. Но я не серьёзный учёный, да и мысленный этот эксперимент тоже поставил не всерьёз. Вы, настоящий серьезный учёный, читаете ли НФ, фэнтези, другие разновидности фантастики, находите ли в них что-то для себя? - Я вообще медленно читаю - мне надо часто останавливаться и задумываться над прочитанным. Записать приходящие мысли. Поэтому я могу прочесть очень немногое, приходится выбирать между великими книгами и сверхвеликими.
Есть немало книг, которые я стыжусь числить среди непрочитанных, и не знаю, сколько долго еще буду стыдиться. В советское время, когда книги по философии, истории, психологии, религии мне были недоступны, я читал фантастику - Лема, Стругацких, Бредбери, некоторых других. Это прекрасные авторы, но сейчас я фантастику читать уже, наверное, не буду - не в укор фантастам будь сказано. Фантастика - весьма интересный жанр, который можно рассматривать, например, как форму преодоления времени. Также как своеобразный способ постижения человека помещением его в специально выдуманный мир, при полной свободе относительно реалистичности этого мира. Как способ переживания чуда.
Жанр фантастики - вечный, когда-то он назывался волшебной сказкой. Чем не фантастика - истории об Аладдине или Одиссее? Ну, нет в них наукоидной лексики - а разве это важно? Жанр фантастики, разумеется, принадлежит миру вечных идей Платона. Мои сыновья, отдающие фантастике много большую дань, чем я, иногда делятся со мной прочитанным - я всегда рад послушать и обсудить.
- У Вас довольно необычное увлечение для солидного учёного, да и просто для мужчины, перешагнувшего за 50, - латинские танцы. Известно, что многие физики были неплохими спортсменами, а Нильс Бор так даже играл за футбольную сборную Дании. Но я, честно говоря, впервые слышу, чтобы физик серьёзно занимался танцами. Что Вы для себя нашли в латине, каковы ваши успехи, есть ли любимые танцы, и почему именно они? - По-видимому, я все еще достаточно несолиден, чтобы пойти танцевать в студию или клуб. Не могу сказать, чтобы я серьезно занимался танцами - просто люблю танцевать, как люди любят петь, рисовать, играть на музыкальных инструментах или в преферанс. Серьезность мне здесь не нужна, как не нужны и особые успехи. Рад такой возможности - чего же еще? Латине я посвятил несколько более времени, чем другим танцам - но также люблю и вальс, и танго, и фокстрот, и линди-хоп - веселый американский танец вроде джайва или рок-н-ролла.
- Любовь к танцу невозможна без любви к музыке, без хорошего её знания, без тонкого чувства ритма. Однако Ваши детство и юность прошли в то время, когда далеко не в каждом доме были проигрыватели и пластинки, телевидение еще пребывало в зачаточном состоянии, вот разве что радио нередко передавало классику в хорошем исполнении. Как Вы пришли к музыке, как менялись ваши вкусы, есть ли кумиры и любимые альбомы? К какому типу людей вы относитесь - к тем, кто слушает музыку сердцем, воспринимая произведение преимущественно на эмоциональном уровне, или к тем, кто слушает головой, анализирует, раскладывает по полочкам? - Хоть я и мечтал в детстве выучиться музыке, но этого не случилось по причине трудностей нашей жизни. Моя мама любила петь, мы часто пели втроем, вместе с моей сестрой Таней - это было здорово. Еще помню, как меня околдовывали в детстве некоторые танцевальные мелодии: старая немецкая пластинка танго, оказавшаяся каким-то образом у нас дома, Рио-Рита, полонез Огинского. Это тоже были камертоны моего роста.
Моя покойная жена любила петь, и с ней мы тоже часто пели вместе. Так выходило, что и другие прекрасные женщины, дарившие меня своей любовью - каждая из них играла на фортепьяно и тоже любила петь. На фортепьяно увлеченно играют оба моих сына, а старший - и на нескольких других инструментах. Отыгрываются за меня. Сестра моя Таня вышла в свое время замуж за Вову Болотина - известного академовского барда, ставшего моим очень близким другом. Концерты памяти Болотина ежегодно проводятся в Большом Зале Дома Ученых, обычно в конце апреля, около его дня рождения. Так что, хоть сам я почти полный профан в музыке, вокруг меня, к моему удивлению и радости, все поют и играют, всю мою жизнь. Не знаю, как «раскладывать музыку по полочкам» - алгеброй гармонию поверять не умею. Есть немало композиторов и групп, которые меня восхищают - трудно назвать кого-то отдельно. Хорошие танцевальные шоу - вот где у меня голова кругом идет от восторга.
- Позволю себе процитировать ваши слова: "В плане анализа унаследованных убеждений люди науки мало отличаются от прочих людей - в своей массе они столь же немощны и нелюбопытны. Конкуренция в науке весьма высока - "здесь надо быстро бежать, чтобы хотя бы оставаться на месте" - так что на "посторонние размышления" уже обычно не остается ни сил, ни времени". Как Вам удается "быстро бежать", и при этом находить время на эти самые "посторонние размышления"? - Заканчивая Университет, я сознательно решил не идти в самый престижный разряд физики - в теоретическую физику частиц - хотя возможность для этого у меня была, учился я весьма прилично, не списав за время обучения ни одной задачи, а попадались там весьма заковыристые. Физика меня восхищала, но я понимал, что в ее высшем разряде у меня не будет ни единой свободной минуты. Мне же нужны были не минуты, а хотя бы часы. Поэтому я выбрал такую область науки, что лежит где-то посредине между ее высшим разрядом и кочегаркой. Этот выбор, казалось, давал мне некий ресурс. Однако ресурс был все же долгие годы закрыт - бездомность, смерть жены в ее 33 года, двое малых детей на руках — все это держало меня долгое время в очень жестком режиме. Лишь несколько лет назад окошко свободы стало слегка приоткрываться.
- Какой видится Россия издалека? Как получаете информацию о происходящем в стране, считаете ли её объективной? Что радует? Что настораживает, вызывает озабоченность? - Дело в том, что в некотором смысле я из России не уехал. Как я уже сказал, мои ближайшие коллеги - все из ИЯФа, поэтому на работе почти все разговоры - по-русски. Дома - только по-русски. Чтение - большая часть - на русском. Научные статьи и доклады - по-английски, конечно, но ненаучные - все по-русски. И новости и древности российские можно черпать из Чикаго с не меньшим успехом, чем из Новосибирска.
Скайп меня всегда свяжет с кем надо - связь с Россией работает. Вот и выходит, что не слишком-то я и уехал. Более того, будь я в России, у меня, уверен, не было бы и нынешнего моего скромного времени читать ее выдающихся авторов, размышлять о ее проблемах - быт съел бы все. Так что, именно потому, что уехал физически, и могу подойти ближе духовно. Ну а какой видится мне Россия, с ее прошлым и настоящим - пишу в своих статьях и заметках. Наиболее важные из моих размышлений об отечестве сфокусированы в статье «Идолы власти». Курс физики Ландау и Лифшица, а также Чехов и Бабель приучили меня стремиться к высокой компактности текстов - так что наиболее кратким пересказом той статьи была бы она сама, как я надеюсь. Поэтому пересказывать не буду.
- Есть такая давняя шутливая присказка русских эмигрантов: «Мне не нравится внешняя политика США, поэтому я предпочитаю жить внутри». Почему в вашем блоге вы не пишете о США? Вас там всё устраивает, в частности – внешняя и внутренняя политика государства? - Коли я из России не вполне уехал, то логично допустить, что в Америку - не вполне приехал. Потому, очевидно, и не пишу о ней. Чтобы написать о стране нечто стоящее писания, надо очень глубоко ее чувствовать - начиная с детских песенок, маминых сказок. Надо прожить ее историю с ее героями и чудовищами. Оплакать ее великих покойников, возрадоваться ее дорогим младенцам. А если такой близости нет - то лучше, мне кажется, помолчать. Америке я благодарен за все то доброе, что мне дала ее славная почва. Как у ее гражданина и обывателя, у меня есть свои мнения о том хорошем и дурном, что здесь вижу. Но я не считаю стоящим делом мозолить чьи-либо глаза безнадежно-легковесными писаниями.
- Как долго собираетесь прожить в Америке? Тянет ли вас на родину, не случаются ли приступы ностальгии? - Как долго? Не знаю, да и зачем загадывать? Дети мои Америку полюбили, уезжать из нее никуда не собираются. Творческим людям Америка предоставляет прекрасные возможности. Не исключено, что в недалеком будущем уеду на год-два в Европейский Центр Ядерных Исследований (CERN), поработать на Большом Адронном Коллайдере (LHC) - ускорителе, которому Теватрон передает эстафету. Ностальгии не испытываю - наверное, опять же потому, что не очень уехал. Разумеется, не хватает моих родных, моих старинных друзей - но скайп отчасти выручает.
- Насколько хорошо Ваши дети говорят по-русски, знают русскую культуру? Бывают ли в России, в Сибири? На каком языке вы с ними общаетесь? - Дети мои живут напряженной творческой жизнью, стремясь при этом не терять русские корни. Мой младший сын Валя, заканчивающий факультет мультипликации Академии Искусств Сан Франциско, дочитывает «Братьев Карамазовых». Старший сын Лёва вообще великолепно начитан по русской литературе - как очень немногие из его сверстников в России. По-русски оба они говорят прекрасно, небольшие шероховатости у Вали иногда встречаются. Они пропали у него совсем, когда мы с ним были в течение месяца в России летом 2003 года - потом опять стали проскакивать. Говорю я с детьми только по-русски. К сожалению, после нашего отъезда в 97 году Валя был в России, в том числе и Новосибирске, только раз, а Лёва не был вовсе - дорогое это удовольствие, моего заработка на него не хватает, а дети пока, по сути, не зарабатывают. Но оба становятся на ноги, я надеюсь - так что, Бог даст, в недалеком будущем поездят уже на свои.
- Вы - основатель и один из "офицеров" (кстати, почему на сайте употреблено именно это слово?) русского клуба Фермилаба. Клуб создавался в надежде на то, что он будет полезен, сделает жизнь живущих в США русских более насыщенной и интересной. Надежды оправдались? Много ли в клубе членов, как часто проходят мероприятия? - Клуб этот я захотел создать, когда решил прочесть курс лекций по истории культуры - на русском языке, разумеется. С чисто организационной точки зрения, клуб был для этого полезен. Для регистрации его внутри Фермилаба нужно было четыре заявителя из числа сотрудников лаборатории, четыре officers клуба. Меня тут же поддержали русские коллеги, согласившиеся стать «господами офицерами», и клуб был элементарно зарегистрирован как один из примерно тридцати фермилабовских клубов по интересам.
Лёва загорелся желанием сделать клубу сайт - для целей, гораздо более широких, чем эти мои лекции. И сделал его примерно за неделю - классный, профессионально выполненный разносторонне-функциональный сайт fermiru.org/ .
Я стал читать лекции раз в пару недель, вечерами, для желающих, которых приходило человек по десять - двадцать. Мне самому чрезвычайно понравилась эта затея, популярность лекций росла. Выступления мои с возникавшими обсуждениями записывались, и я выкладывал потом получившийся аудио-файл и слайды, плюс иногда дополнительные материалы вот сюда - их потом слушали еще мои родные, знакомые и даже незнакомые мне люди в Америке и России. После восьми прочитанных лекций мне пришлось взять тайм-аут - окошко моего ресурса пока закрылось; надеюсь, что откроется еще, и я продолжу.
Лекции, кстати, доступны для всех интересующихся; ни пароля, ни регистрации для их скачивания не требуется. Пока я дошел в них от наскальных росписей до Гомера и книги Иова. Сайт также работает как афиша русского Чикаго, которую ведет хорошо известный ИЯФовцам Юрий Исаакович Эйдельман. Преимущественно он же приносит интересные линки на новости российской науки. Помимо лекций, я выкладываю туда и свои философизмы, призывая делиться мыслями всех желающих. В Фермилабе около двухсот русскоговорящих, включая визитеров; счетчик выдает около 600 посещений в месяц. Сайт произвел неизгладимое впечатление на русско-американскую научную ассоциацию (RASA), ee руководство попросило Лёву сделать им нечто подобное. Он великодушно согласился.
- И в завершение интервью, пожалуйста, пожелание читателям портала. - Мне хочется еще раз сказать, что главное дело человека - участие в продолжающемся Сотворении Мира. Земля, несмотря на открытие Коперника, есть все же центр Вселенной - ее смысловой центр. Человек же - не результат случайного сцепления атомов, а растущий наследник Творения. Проект не закончен, и вдохновенное участие в нем важно и незаменимо. Поэтому я очень желаю творческих успехов читателям «Белого Мамонта» - во всех их разнообразных добрых делах.
Записал Вадим Синицын. Источник: Литературный портал «БЕЛЫЙ МАМОНТ» .
"У нас есть свобода, но не осталось времени" Dolores ORiordan 