Нужно говорить, пока есть такая возможность

МЕСТО АРТИСТА - НА СЦЕНЕ ИЛИ НА ПЛОЩАДИ?

Интервью 12 февраля 2011 года

К.ЛАРИНА: 13 часов 13 минут, добрый день, это радиостанция «Эхо Москвы». У микрофона вновь Ксения Ларина. Я вижу, как стремительно прибывает количество пользователей на нашем сайте в Интернете, поскольку там есть картинка, а на картинке - заслуженный артист России, актер театра и кино, народный трибун фактически Алексей Валерьевич Девотченко. Здравствуйте, Алексей. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Здравствуйте, Ксения. Во-первых, я хочу сразу поздравить с вручением вам премии… 

К.ЛАРИНА: Спасибо. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: За цикл авторских передач, это тот случай, когда награда нашла своего героя. 

К.ЛАРИНА: Спасибо, мне очень приятно. На самом деле, мне тоже очень приятна эта награда, потому что она журналистская, а не за то, что у меня красивые глаза или ноги, не дай Бог. Ну что, дорогие друзья, вы поняли, что это Алексей Девотченко, мы есть в Интернете, на сайте в видеотраснляции. Конечно же, есть возможность ответить на любые ваши вопросы. Наш номер 363-36-59, это телефон прямого эфира, смс +7-985-970-45-45. Еще есть, конечно же, Твиттер, тоже можно туда присылать короткие сообщения типа «Вау! Обладеть!», это тоже мы все принимаем. Напомним, мы в Твиттере под ником vyzvon. Вопросов пришло много от наших слушателей. Тему мы заявили сегодня опять такую параллельную театру, параллельную искусству: все-таки место артисту на площади или на сцене? Смотрите, воду несут, а бутылку сейчас отнимут, чтобы не было product placement. Действительно, Алексея Девотченко можно увидеть не только на различных площадках сценических, но и на площадях, в первую очередь, родного города. Эта тема постоянно возникает в разговорах в обществе, когда какой-нибудь человек, который, в принципе, к политике не имеет никакого отношения, вдруг заявляет о какой-то своей позиции. Есть люди, которые с ним солидарны, которые его поддерживают, а есть люди, которых это безумно раздражает, потому что типа: «артист? Играй на сцене и не лезь туда, куда тебя не просят». Я помню, когда была знаменательная история с Юрием Шевчуком, связанная с его диалогом с Путиным, кто-то из группы кремлевской «Наши», кто-то из девочек, сказал: мы его так уважаем как музыканта, ну зачем же он полез говорить о политике, не его дело. Музыкант должен играть и петь, а все остальное – не его дело. Это примитивное, конечно, суждение. Как ты себе на этот вопрос отвечаешь? 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Я отвечаю, во-первых: артист должен быть на сцене, место артиста на сцене. Так же, как место хирурга – в операционной, место учителя – в школьном классе. Но бывают моменты, и в последнее время таких моментов и поводов становится все больше и больше, когда и артист, и хирург, и учитель перестают быть учителем, артистом, грубо говоря, носителем профессии, а становятся гражданами своей страны. И так или иначе проявляют свою гражданскую позицию, гражданское сознание. Для того чтобы проявить гражданское сознание, самый простой способ – выйти на площадь. И вот тут начинается самое интересное, то, что касается актерской профессии, потому что если выйдет врач или учитель на площадь – ну вышел, и вышел. Если выходит артист, который более или менее известен, и который всегда на виду, то сразу идет такая на него мощная атака – артист? Ты вышел пиариться, про тебя забыли. Вот, скажем, Миша Трухин написал замечательное письмо Валентине Ивановне Матвиенко, нашему губернатору. Тут же раздались крики, что он пиарится, что он хочет о себе напомнить, чтобы о нем не забывали, чтобы его продолжали снимать, и так далее. Оксана Дмитриева… можно по-разному относиться к партии «Справедливая Россия»… тоже потребовала завести уголовное дело на руководство Петербурга в связи вот с этой трагедией, в результате которой погиб мальчик, Ваня Завьялов, шестилетний малыш. Что отвечает «Смольный»? Это пиар партии «Справедливая Россия», готовятся к выборам. Это, видимо, такое свойство все оплевать. Это врожденная пошлость, помноженная на невежество, на серость, на зависть, на кучу всяких обстоятельств. Вот это страшно. И весь диалог в нашей стране происходит по принципу «сам дурак». Все время стараются прищучить, прижучить. Стоит мне раскрыть рот, и сразу сыпятся: а ты? А вот ты? А сам? А у тебя? Я не знаю, что с этим делать, но проявлять все равно надо свою позиции. Вообще, эти понятия «гражданская позиция», «гражданское сознание», они опошлены в последнее время, исковерканы, оклеветаны со страшной силой. 

К.ЛАРИНА: Я думаю, что это не случайно происходит. Вот эти обвинения в пиаре любого публичного человека, который высказывается не на своей территории, мне кажется, это делается сознательно для того, чтобы внедрить в сознание масс… 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Тоже мне говорят: лезешь в политику, вот зачем ты лезешь в политику? Еще такое слово «лезешь». Тянешь кровавые лапы свои. Ну почему «лезешь»? Боже меня упаси, я не сумасшедший, чтобы лезть в политику. Я артист, у меня есть своя профессия, у меня есть свое любимое дело и занятие. Чтобы лезть в политику, надо быть семи пядей во лбу и обладать, по крайней мере, иметь два высших образования, юридическое и экономическое, неплохо бы еще и историческое и филологическое. 

К.ЛАРИНА: Как ты хорошо думаешь о политиках. Где мы таких видим? 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Ну это в идеале так должно быть. Понятно, что сейчас у нас политики, у одного юридическое образование, университет, у другого школа КГБ. Раньше-то и этого было не надо, раньше 7 классов, и гордились, что у нас никакого образования нет, кроме высшей партийной школы. Вот это в самый раз. Это все, конечно, ужасно, поэтому ни в какую политику, Боже мой, упаси меня Господь от этого. Я же адекватный человек, я понимаю, что это такое. 

К.ЛАРИНА: А чем отличается политика от позиции? Это такая тонкая грань. Вот ты говоришь – я не лезу в политику. Но тем не менее, ты же пытаешься в этом пространстве, когда ты собираешь митинг, когда ты отвечаешь на вопросы политические в интервью. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Я же говорю какие-то конкретные вещи на какие-то человеческие темы. Я же не выступаю с каким-нибудь манифестом «Как нам обустроить Россию». 

К.ЛАРИНА: Но Валентину Ивановну Матвиенко ты же призываешь в отставку отправить? Это политика. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Не я один. Ну, если это политика… Это тоже не политика, это адекватная реакция на то, что происходит сейчас в Петербурге, а в Петербурге происходит ситуация не просто коллапса, это форс-мажор. Это ситуация трагическая во всех отношениях: и в отношении постоянных смертей от обрушивающихся ледяных глыб, и в отношении уничтожения города, в отношении всего архитектурно облика, который меняется буквально с каждым днем. Вот был митинг «Прорубить окно в Европу», и буквально в километре в это же время шло избиение людей, которые защищали дом 68, то есть, они не дом 68 защищали, Литературный, на Невском проспекте, они уже защищали близлежащие дома от всех этих грузовиков. 

К.ЛАРИНА: Их разгоняли, да? 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Их разгоняли, причем со страшной силой, и ЧОПовцы, и милиционеры подтянулись туда, там просто была какая-то бойня. 

К.ЛАРИНА: Сколько человек пришло на митинг «Петербург – в Европу», который ты инициировал? 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Пришло 500 человек, но не надо забывать, что митинг был запрещен изначально. Его разрешили буквально накануне, дня за два, и поэтому говорят, что мало народу пришло. По большому счету, народу пришло много, потому что большинство людей шли на заведомо несанкционированный митинг, заведомо зная, чем это грозит, осознавая последствия, которые могут быть, потому что там был и ОМОН, все по полной программе, как всегда. 

К.ЛАРИНА: То есть, на санкционированном митинге все равно были представители правоохранительных органов? 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Безусловно. Я думаю, что если бы этот митинг был разрешен тогда, когда подали заявку на него, пришло бы в несколько раз больше человек. 

К.ЛАРИНА: Но все равно мало. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Все равно мало, конечно. Но тем не менее, сейчас речь не идет о ста тысячах, о двухстах тысячах. Сейчас власти достаточно десяти тысяч, чтобы они испугались, вспоминая события в Калининграде, кто там у них был из «Единой России»… 

К.ЛАРИНА: Боос. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Там вышло десять тысяч, это цифра для властей пугающая. Я помню, как в конце 80-х выходили по сто, по двести и по пятьсот на Дворцовую. 

К.ЛАРИНА: Потому что тогда была другая ситуация, другая атмосфера в обществе. И тогда, самое главное, как мне кажется, что отличало то время от сегодняшнего, тогда у людей, которые были более-менее в ситуации, которых интересовало будущее страны, в которой они живут, было ощущение, уверенность и убежденность в том, что они могут что-то изменить. А сегодня, я думаю, пассивность объясняется не только равнодушием, но и абсолютным пониманием бессмысленности, «от меня ничего не зависит». Как Жванецкий говорил: решение по стране принято, все. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Все равно мне кажется, что это равнодушие. Это одно и то же, когда «от меня ничего не зависит», это все равно проявление равнодушия в той или иной степени. Поэтому любое неравнодушное высказывание, любое проявление неравнодушия воспринимается в штыки, как очередной пиар и желание о себе напомнить и заявить. 

К.ЛАРИНА: Если уж мы от этого пиара не отходим, меня тут удивляет другое. Одно дело, когда обыватели так считают, что это пиар никому не нужный, певец, который ничего не поет, музыкант, который ничего не пишет, артист, который ничего не играет, это понятно, Бог с ними. Но когда коллеги ту же самую точку зрения защищают… Я помню, как на бедного Шевчука тогда столько грязи обрушилось со стороны его коллег, которые тоже обвиняли его в пиаре, типа хорошо пропиарился. Вот это чем можно объяснить? 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Я не знаю, чем это можно объяснить. Наверно, какой-то внутренней культурой тех людей, тех музыкантов или артистов, которые его обвиняют в этом. 

К.ЛАРИНА: А у тебя были такие случаи, когда ты вступал в какую-то конфликтную зону именно со своими коллегами? 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Нет, в конфликтную зону я ни в какую не вступал, но иронические реплики я выслушивал. Иронические реплики, олигофренические смешки, хихиканье, все это было. 

К.ЛАРИНА: Обычно, когда мы говорим о какой-то общественной деятельности актера, музыканта, художника в широком смысле этого слова, мы говорим о том, то каким-то образом это оказывает влияние на его творческую деятельность в негативном смысле. Когда Николай Губенко стал министром культуры, то, когда он выходил на сцену, у всех было стойкое ощущение, что это не Борис Годунов выходит, а министр культуры. Вот здесь есть такое взаимное влияние, ты это как-то чувствуешь? 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Нет, я не чувствую. Во-первых, я не министр культуры, я не занимаю никакой должности. 

К.ЛАРИНА: Но какая-то общественная жизнь есть же? 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Ну и что? Ну, есть. Так тот же самый Олег Басилашвили, когда выходит на сцену, его никто не воспринимает как ярого противника строительства «Охта-центра». Его воспринимают как артиста Басилашвили. Как Лия Ахеджакова выходит на сцену, ее же не воспринимают как ярую защитницу Ходорковского. 

К.ЛАРИНА: Но все-таки артист – это все равно функция очень зависимая, исполнительская, как ни крути, все равно исполнитель чужой воли, если мы говорим о спектакле многонаселенном, режиссерском. При этом человек абсолютно независимый, способный идти против течения. Для меня это загадка, мне кажется, что тут есть некое противоречие. Нет? 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Противоречие в чем? 

К.ЛАРИНА: В том, что я здесь играю роль какого-нибудь третьего гриба, а на самом деле я… 

А.ДЕВОТЧЕНКО: А на самом деле я не так прост. 

К.ЛАРИНА: Да-да. 

А.ДЕВТЧЕНКО: Ну, может быть. Я, честно говоря, не задумывался об этом. Я знаю только одно, что надо говорить, пока есть такая возможность еще. Говорить то, что ты думаешь, то, что тебя тревожит и у тебя болит. А болит, действительно, очень многое. В первую очередь это относится к моему родному городу по имени Санкт-Петербург. Ленинград, Петербург, кому как больше нравится. 

К.ЛАРИНА: Чтобы далеко от этой темы не уходить, я сейчас задам тебе несколько вопросов, которые пришли до начала программы на наш сайт. «Как вы думаете, слово, сказанное со сцены театра или какой-то концертной площадки, так же воздействует на слушателей, как то же самое слово, сказанное на площади во время митинга? Или место имеет значение?», - спрашивает наш слушатель из Казани. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Имеет значение место и имеет значение время. Потому что бывает иногда, со сцены произносишь какой-то текст, и вдруг совершенно потрясающая реакция зала. Даже сам не думал, сколько лет играю этот спектакль, и вдруг бац! Значит, что-то связалось в головах у зрителей, или моя энергия как-то…. А бывает, что когда на какой-то площади, на какой-то протестной акции что-то говоришь, правильные слова – ну да, правильные слова… В общем, тут раз на раз не приходится. 

К.ЛАРИНА: «Считаю, что немного театра на площади и немного площади на сцене одинаково полезно», - пишет учитель из Москвы. - Актер, любой гражданин имеет право на любое высказывание в рамках Конституции. И вопрос: не было ли у вас проблем, связанных с вашей общественной деятельностью, в вашей деятельности профессиональной?» 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Нет, таких проблем у меня не было. Может, они и были, но меня об этом не ставили в известность. «Вот ты очень много говоришь того, что говорить не надо, и поэтому мы тебя…» - такого нет. Но судя по тому, что я год в Петербурге ничего не имею и играю только старые спектакли, иногда такие мысли возникают. Хотя я могу ошибаться. 

К.ЛАРИНА: Валентина Ивановна Матвиенко, она знает, кто такой Девотченко, и не раз, не называя фамилию, что особенно оскорбительно, она такими емкими эпитетами награждала, как мы понимаем тебя, что связано с твоими выступлениями. Но будем считать, что это не связано друг с другом. Во всяком случае, Алексей Девотченко поработал, по-моему, во всех театрах Санкт-Петербурга. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Ну не во всех, там еще остались неохваченными некоторые коллективы драматические, как-то: Театр комедии, Театр Комиссаржевской, Театр «Балтийский дом». Но во многих я и побывал. 

К.ЛАРИНА: У нас сейчас будут новости, потом мы продолжим нашу творческую встречу с Алексеем Девотченко и поговорим на тему, как так жить. У меня есть по этому поводу несколько предложений, обсудить одну статью, которая, как мне кажется, очень точно подходит к нашему разговору, и также мы ответим на вопросы наших слушателей, которые у нас идут на смс, уже очень много их пришло. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Спасибо. 

НОВОСТИ К.ЛАРИНА: Продолжаем нашу встречу. Напомню, что сегодня в рамках передачи «Культурный шок» мы встречаемся с артистом и гражданином Алексеем Девотченко. Мы есть в Интернете на сайте, видеотрансляция, заходите на нашу страничку. Также напомню номер смс +7-985-970-45-45, телефон прямого эфира обязательно включим, несколько звонков мы услышим, я надеюсь, чуть позже, 363-36-59. Есть Твиттер. И есть еще повод поговорить на тему, где спокойней можно прожить в нашей стране, в своей профессии, или все-таки за рамки профессии иногда стоит выходить? На похожую тему размышляет Дмитрий Губин, журналист, который в «Огоньке» опубликовал статью на эту тему: какие варианты жизнеустройства сегодня есть у человека, у которого есть совесть, который хочет себя ощущать человеком порядочным и нормальным, не вписываться и не выполнять указания властей наших, сохранить себя, но при этом не выпасть из обоймы, что называется, быть востребованным. И вот несколько вариантов он предлагает, он их рассматривает, вернее. Первый вариант: валить, второй вариант: стать звездой, то есть, как бы, освободиться полностью от зависимости этой, и сделаться абсолютной звездой, супер-пупер. Третий вариант: увлечься работой, в качестве примера он приводит Марата Гельмана, который, несмотря ни на что, занимается своей профессией, тем, что он умеет, в частности, в Перми. Есть еще вариант: стать турком, в том смысле, что сделаться гармоничным русским, подчиняться тем обстоятельствам, которые сегодня сложились, и себя ощущать человеком своей страны, уважать ее и любить. Но есть и вариант, который был подсказан Алексеем Девотченко когда-то. И здесь Дмитрий Губин с тобой такой заочный спор ведет. «Вариант называется «Уйти от государства». Эту концепцию год назад публично изложил актер Алексей Девотченко. Чтобы сохранить себя, не (неразб.) от государства, тем более, что частного бизнеса навалом. У меня по этому поводу с Девотченко случилась заочная полемика. На госканалах и государственных радиостанциях идут мои программы, и что-то никто не просил меня целовать дьявола в зад. Не желая подлавливать Девотченко на мелочах (ТЮЗ, подозреваю, получает дотации от государства) сразу скажу, что плюс этого варианта в том, что да, любой шаг в сторону от государства дает упоительное ощущение свободы. Но самый очевидный концепта Девотченко, так он это называет, в том, что совсем уйти от государства не удастся». И дальше приводит пример техосмотра, поликлиники, школы, вуза и прочее. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Я должен сказать, что тут… желая подлавливать на мелочах, не желая подлавливать на мелочах… у меня и слова не было, что надо уходить от государства. Я не кидал клич «Уходите из государственных театров, уходите, бросайте их». Я же не сумасшедший человек. Естественно, как можно уйти от государства? Я говорил лишь о том, что не надо принимать участия в съемках заведомо ура-патриотических, пропагандистских фильмов, роликах, агитационных, предвыборных партий таких, как «Единая Россия», в первую очередь, что не надо принимать участия ни в каких корпоративах, устраиваемых Смольным ли, Кремлем ли или другими организациями. Ни слова у меня не было о том, что человек должен вообще уйти от государства, покинуть государственный театр. Пожалуйста, если есть такая возможность, почему бы и нет? Но если тебе интересно в этом театре, почему ты должен его бросать? Это неверное понимание. 

К.ЛАРИНА: Но у тебя получается? Вот твой какой путь в сегодняшней жизни, учитывая все несогласие активное, которое ты демонстрируешь по отношению к тому, как наша страна развивается и как она живет, но при этом ты остаешься действующим артистом? Ты себе этот путь как-то выстраивал? Как можно сегодня существовать в этих обстоятельствах, не теряя себя? 

А.ДЕВОТЧЕНКО: В этих обстоятельствах, собственно, я и существую. В этих обстоятельствах можно работать с режиссерами, с которыми действительно интересно и полезно работать, и в театре, в котором действительно интересно, и который представляет из себя интерес. Скажем, московский Театр юного зрителя Камы Гинскаса и Генриетты Яновской. 

К.ЛАРИНА: Но они, по сути, единомышленники, помимо того, что они гениальные люди. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Мне интересно принимать участие в спектакле «Король Лир» Малого драматического театра в постановке Льва Абрамовича Додина. Мне было интересно работать в Театре нации. 

К.ЛАРИНА: Леш, ты, когда у себя в Живом Журнале давал анонс своих спектаклей на сцене театра «Модерн», ты помнишь, там очень много было реплик язвительных, связанных с публичной деятельностью Светланы Браговой, главного режиссера этого театра, которая подписала то самое знаменитое письмо, обличающее Ходорковского, и вообще, она человек достаточно внятно артикулирующий свое негативное отношение к этому герою. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Я должен сказать, что совсем недавно мы с ней разговаривали на эту тему, и она сказала, что вот сейчас бы она это письмо не подписала. Не потому, что у нее были личные какие-то терки и отношения враждебные, а именно по каким-то морально-этическим соображениям. А то, что сейчас идет вот такая череда каких-то отзывов подписей, вот это все напоминает какой-то балаган. Такой дешевый, махровый, откровенный балаган, когда его покидает то один, то другая, то еще кто-то отзывает подписи. Я не верю, что они делают это искренне. Приятно, конечно, что они отзывают подписи, как бы чуют, что надо отозвать подпись, чтобы это послужило какой-то охранной грамотой на будущее. Как бы в будущем что-то неладно, что-то, видимо, трещит по швам, и может, в конце концов, рухнет. Но то, что люди подписывали пять лет назад это письмо в зрелом возрасте, а теперь пребывают более, чем в зрелом возрасте, и все эти пять лет они не задумывались и считали, что это верно, что это правильно, что вор должен сидеть в тюрьме. Мне кажется, что нет, чудес не бывает. Озарений не бывает. Озарения бывают только у очень умных людей. 

К.ЛАРИНА: Которые ошиблись, которые заблуждались. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Которые заблуждались. Пример – Александр Исаевич Солженицын, который был по молодости и в самом начале зрелого возраста ярым сталинистом, таким советским человеком, а потом произошло это озарение. Но это надо семь пядей иметь во лбу, как Солженицын имел. А эта публика, боюсь, что не имеет семи пядей во лбу. 

К.ЛАРИНА: Но тем не менее, риски-то серьезные. Мы все смеялись над Анастасией Волочковой, которая сначала была членом «Единой России», белой лебедью, таким символом «Единой России», чистоты этой партии. А в итоге сейчас она с матом покинула ряды этой партии, и получила по полной программе. Мы сегодня с Ирой обсуждали, две программы с ее участием сняты с эфира, судя по всему, как говорят, по распоряжению Суркова или кого-нибудь еще. Сам факт, это все-таки всерьез. Значит, человеку даже Анастасии Волочковой, могут запросто сказать – тень, знай свое место. А если ей скажут, то могут сказать и любому другому человеку. Я так понимаю, что это такой жест предупреждения всем остальным. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Я не думаю, честно говоря. Во-первых, меня не очень волнует судьба Волочковой 

К.ЛАРИНА: Но это же смешно. Если они всерьез этим занимаются. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Если они всерьез этим занимаются, то это смешно. Ну и что? Ну сняли с эфира две передачи с ее участием, ну и что? Это все санкции, которые против нее? Она переживет это. 

К.ЛАРИНА: Она-то переживет, просто эти лишнее подтверждение, во-первых, абсурдности, в которой мы сегодня живем, идиотизма полного. А во-вторых, они все равно живут отдельно, они ничего не слышат. Вот ты говоришь про письмо Михаила Трухина, ведь, по сути, никакого ответа не было. Ничего не изменилось. И вот сейчас ты был в Петербурге, я не думаю, что там в идеальном состоянии все улицы, все крыши свободны от сосулек, и вообще, хоть что-то услышано. Ведь ничего никто не слышит. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Никто не слышит, ни на что не реагирует абсолютно. 

К.ЛАРИНА: Тогда как пробить эту стену, чем? 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Я не знаю. Если бы я знал, вот тогда я бы лез в политику. Ну как пробить эту стену? Пробить можно, наверно, какими-то акциями, опять-таки. Гражданского неповиновения, протестными акциями, перекрыть Невский проспект или Московский проспект, чтобы как-то обратиться к мировому сообществу, о чем я говорил на митинге. Если наши, так сказать, товарищи никак не реагируют. Потому что это бессмысленно – писать открытые письма, воззвания к Путину или к Медведеву, это звук пустой, я уверен, что они похихикивают между собой, читая эти письма, и той же Валентине Ивановне говорят – Валь, на тебя опять телегу накатали. Смеются и ничего не предпринимают. Действительно, нужно уже обращаться в какие-то более компетентные органы, такие даже, как Организация Объединенных Наций, при всей комичности. Хоть ответ какой-то появится. 

К.ЛАРИНА: Там как есть и действуют совсем другие законы взаимоотношений. Помимо обвинения в пиаре, есть еще одна расхожая формула, которой сегодня пользуются активно люди, которые поддерживают нынешнюю власть: не нравится – валите отсюдова. По сути, эту формулу, я так понимаю, поддерживает и вся наша высшая власть. Потому что никто не обращает внимания на жуткую статистику, которую мы тут обсуждали, в том числе и на «Эхе», количества людей, которые покидают нашу страну. Это не дворники, не гастарбайтеры, это вполне себе люди с профессией, будь то бизнесмены, ученые, да кто угодно. Может быть, действительно, это не твоя страна сегодня? Ну да, большинство твоих сограждан выбирают этот путь. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Какой путь, путь отъезда? 

К.ЛАРИНА: Путь Путина. Вот всех это устраивает, а вы тут, какая-то жалкая кучка… 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Нет, я думаю, что не всех это устраивает, о чем мы говорили, равнодушие большинства наших сограждан создает иллюзию, что всех все устраивает, Путин устраивает, Медведев устраивает, Матвиенко устраивает. На самом деле, я думаю, что это совсем не так. Просто кто-то может выйти , а кто-то не может выйти на площадь. А по поводу того, чтобы валить… Это хорошо было в одном из рассказов Довлатова, по-моему, в «Заповеднике», это повесть. Ему предлагали уехать, а он говорил – почему я должен, пусть они уезжают. Пускай Брежнев уезжает, пускай Андропов уезжает. Такая же ситуация и сейчас. Пускай они уезжают, тем более, что у них есть, на что уехать и куда. И пускай уедут, и скатертью дорога, и помашем мы им платочками вслед. Прослезимся, может быть, даже. 

К.ЛАРИНА: Я думаю, что вряд ли это произойдет. Границы открыты, говорят они, пользуйтесь этим, сейчас же не советское время, и нет «железного занавеса», вы можете уехать. Что, собственно, многие и делают, у нас в Лондоне уже сколько людей живет. Вопрос следующий: как ты думаешь, почему все-таки интеллектуалы, интеллигенция, как угодно это можно называть, имеют такую малую степень влияния на общественное сознание? Вот мы смотрим на тот же Египет, конечно, не дай Бог никаких революций, но тем не менее, все равно мы знаем, что этот народ вышел на улицы, потому что он вдруг почувствовал, что он может что-то сделать. А эту уверенность, я так думаю, им подарили, как говорят, студенчество, какой-то авангард просвещенных египтян, которые объяснили людям, что можно жить и по-другому. У нас это невозможно, мы это понимаем. Почему? Почему у нас не может быть, как в свое время Гавел, который возник тоже на протестной волне интеллектуальной? Это не докеры даже польские с Лехом Валенса, это совсем другой слой людей. Почему у нас это невозможно, почему такой разрыв? 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Потому что, во-первых, у нас нету, кроме «Эха Москвы» и «Новой газеты», просто площадок для таких людей. 

К.ЛАРИНА: А это важно? 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Безусловно. Потому что все смотрят что? Все смотрят телевидение. А телевидение, как ты совершенно правильно писала, это мощное такое оружие массового поражения. Нынешнее телевидение, в том виде, в каком оно существует сейчас в России, это именно оружие массового поражения. Люди зомбированы всем тем, что льется на них, так сказать. И дело не в том, что «не нравится – не смотри». Смотрят все равно, и в подкорке все это остается, весь этот бред, все это вранье, все эти свистопляски с утра до ночи. Это работает на власть, на, не побоюсь этого слова, режим. У нас нету возможности просто, на пальцах одной руки можно пересчитать какие-то средства массовой информации… Это все через средства массовой информации только можно до людей довести, по большому счету. 

К.ЛАРИНА: Ты же понимаешь, что когда я говорю об интеллектуалах или интеллигенции, я не имею в виду призывы, которые можно там… Это же не призывами дело делается. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Безусловно, не призывами. Но все равно должна быть какая-то площадка, какая-то трибуна. Где у нас может быть дискуссия? Дискуссия может быть вот здесь, на «Эхе Москвы», дискуссия может быть на канале (неразб.) питерском, который собираются сейчас прикрыть. Единственный вменяемый канал, который собираются прикрыть, там смена происходит главного редактора. Но это понятно, это к выборам. Дискуссия возможна на страницах «Новой газеты». Все, больше же нету никаких площадок. Где мы будем дискутировать, на «Первом канале»? 

К.ЛАРИНА: Они на это отвечают, что народу это не интересно. Понимаешь, народу политика не интересна. Тут у них тоже есть, опять говорю «у них», у телевизионщиков, в данном случае, владельцев государственных каналов… 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Они живут в других измерениях, они знают, что интересно, а что неинтересно? 

К.ЛАРИНА: Ну а ты посмотри дискуссии, мы же обсуждаем это без конца, вот этот Кургинян, который везде всех побеждает. Это же народ голосует за него. Можно сколько угодно мне рассказывать сказки, что там подделано голосование, я в это не верю. Я как раз верю, что действительно, сегодня большинство сюда смотрит, в эту сторону. Сегодня большинство покупается на эти сказки про империю, про кольцо врагов, про то, что мы должны противостоять… 

А.ДЕВОТЧННКО: Это до поры до времени. Я все время говорю об этом. У нас народ можно заставить выйти на улицы и совершить уже наконец какие-то телодвижения внятные только тогда, когда кончится дешевое пойло в магазинах и дешевая еда. Вот когда не станет колбасы, все пойдут. Больше чем уверен. 

К.ЛАРИНА: Это страшно. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Да, конечно, страшно. 

К.ЛАРИНА: Алексей Девотченко у нас в студии, я обещала телефон включить, давайте мы это сделаем. Сейчас я его найду, где наши колокольчики? Вот они. 363-36-59, я вижу, что телефон звонит, и мы готовы несколько ваших вопросов услышать, уважаемые слушатели. Пожалуйста, еще раз напомню 363-36-59. Здесь, в студии «Эха Москвы», в прямом эфире Алексей Девотченко. Алло, здравствуйте. 

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Дмитрий. Очень приятно было вас слышать, Ксения, и вашего гостя… 

К.ЛАРИНА: Алексей. 

СЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, чем больше будет таких людей, тем быстрее народ справится с тем режимом, который сейчас (неразб.) У меня такое замечание: вы критикуете Кургиняна, но на самом деле-то в 90-е годы случилось то, чему час пришел. Они же у власти, Путин и Медведев, это же последыши Ельцина. Ельцин умер, а его дело живет в его последышах. 

К.ЛАРИНА: Мы поняли, да. У вас еще одна позиция, достаточно распространенная сегодня: Ельцин умер, но дело его живет в его последышах. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Я с этим не согласен. Спасибо за добрые слова, но причем тут Ельцин? Так же, как и причем тут Гайдар? Вот это меня очень бесит всегда и заводит, когда все говорят о 90-х. Да если бы не Ельцин, если бы не Гайдар, была бы просто кровавая баня здесь. Я иногда думаю: а вот что, если бы этот нефтяной дождь пролился бы не на головы этих ребят, а на головы того же Ельцина, того же Гайдара, Немцова, когда тот был при власти? Больше чем уверен, что у нас бы развивался и малый бизнес, и средний бизнес, были бы свободные выборы, и все было бы значительно лучше, чем сейчас. 

К.ЛАРИНА: То есть, когда говорят, что наша сегодняшняя власть продолжает линию, выстроенную Ельциным, это лукавство? 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Ничего подобного. Это даже не лукавство… продолжают они линию, ничего себе «продолжают». Они реставрировали «совок», произошла реставрация «совка», причем в самых худших его проявлениях. Не по идеологи коммунистической, боже упаси, а по тому, что в стране правят спецслужбы. Все же в руках у них, и это еще страшнее, чем если бы возродился Советский Союз. Поэтому какие последыши, как можно? Это ужасно. 

К.ЛАРИНА: Давайте еще звонок. Алло, здравствуйте. 

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Здравствуйте. 

СЛУШАТЕЛЬ: Константин Геннадиевич из Омска. 

К.ЛАРИНА: Константин, сделайте потише радио, а то мы не слышим. 

СЛУШАТЕЛЬ: А я (неразб.) Дело в том, что вот какая ситуация, как мне видится. Я вообще глубоко уважаю (неразб.) и вас, присутствующих. Мы живем, на самом деле, в таком хаосе. Просто никому ничего не нужно. Вот эта сладкая парочка, Путин и Медведев, просто нету… 

К.ЛАРИНА: Мы поняли, да, спасибо, ради Бога, к сожалению, связь не очень хорошая. Мы поняли, что вы просто возмущены сладкой парочкой «Путин и Медведев», и мы живем в хаосе. Но давайте воспользуемся последними минутами, чтобы все-таки сформулировать вопрос для Алексея Девотченко мне кажется, что это будет важнее. Алло, здравствуйте. 

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. 

К.ЛАРИНА: Да-да, говорите. Сделайте только радио потише, а то мы не слышим. 

СЛУШАТЕЛЬ: Спасибо большое за вашу передачу, за мнение Алексея Девотченко, потому что большинство людей так думают. Главное, мне кажется, - изгнать страх, изжить вот этот внутренний страх. (неразб.) Все мое окружение, мы бы рады, но каждый думает – сейчас 02 позвонят, и к тебе приедут. И как дальше? Я понимаю, мы обыватели, мы, может, и хотим какого-то прогресса, но мы сидим вот в этой скорлупе, и этот страх довлеет, на каком-то генетическом уровне. 

К.ЛАРИНА: Да, поняли. Спасибо. Ну скажи. 

А,ДЕВОТЧЕНКО: Ну что сказать…Да, я согласен, страх вернулся опять с приходом господ наших, Путина и компании. Конечно, он вернулся в страну. Я думаю, это не такой страх, какой был в 30-е годы, но страх, что заберут в милицию, снимут с работы… 

К.ЛАРИНА: Отчислят из института. Так и происходит, мы просто о многих вещах не знаем. Давайте еще телефонный звонок. Алло, здравствуйте. 

СЛУШАТЕЛЬ: Алло (неразб.) 

К.ЛАРИНА: Ну, это понятно. А как же без этого? Леша знает, у нас тут есть такие. Алло, здравствуйте. 

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это «Эхо Москвы», да? 

К.ЛАРИНА: Да. 

СЛУШАТЕЛЬ: Звоню из Санкт-Петербурга, Шмаков Илья, к Алексею Девотченко вопрос. Сейчас опять проводится блокирование стройки на Невском, 68 , это продолжение недельной давности акции. Алексей приходил к нам в воскресенье, пришел к концу, когда нас уже всех разогнали. Сейчас опять происходит это блокирование. Я у Алексея хотел спросить: есть ли смысл в таких акциях, проводить, возмущаться и блокировать стройку, нажимать на них, чтобы они что-то делали? 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Безусловно, есть. Я бы сам принял участие в этом пикетировании. Надо привлекать внимание общественности к всему тому, что происходит, потому что если мы это перестанем делать, то тогда уже – гуляй, рванина, и что угодно можно творить, и на Невском, и не только на Невском. 

К.ЛАРИНА: Резюмируя наш разговор: сегодня в наших силах, в силах общественности хотя бы противостоять этому. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Естественно. Только так противостоять, о чем и шла речь на этом митинге. 

К.ЛАРИНА: Давай я почитаю быстренько, что у нас тут пишут. «Как Алексей относится к призывному рабству и смертной казни?» Очень быстро отвечай, пожалуйста. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Понятно, что отрицательно, ну как можно к этому относиться? 

К.ЛАРИНА: А к смертной казни? 

А.ДЕВОТЧЕНКО: И к смертной казни тоже. 

К.ЛАРИНА: «А вам не кажется, что народ прав всегда, даже если вам кажется, что он не прав?» Сергей из Саратова. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Нет, не кажется. 

К.ЛАРИНА: «Интеллигенция растеряла авторитет в 90-е годы, и всегда был огромный разрыв между ею и народом», - пишет нам Татьяна. Почему в 90-е годы, не очень понимаю. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Я тоже не понимаю. 

К.ЛАРИНА: «Те, кто ходит на митинги оппозиции, тоже народ, и нам вы нужны», - Анна, медсестра из Москвы. «Каждый должен хорошо работать на своем месте, а не заниматься пустой демагогией». Как ты к этому относишься? 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Ну это к началу нашего разговора. 

К.ЛАРИНА: «Большинство так устроено как раз потому, что нет независимых каналов телевидения», - соглашается с тобой наш слушатель. «Тем, кто ходит на митинги, очень важно видеть там таких людей, как вы», - пишет наша слушательница из Москвы. «Хотите жить спокойно – приезжайте к нам на Колыму».

А.ДЕВОТЧЕНКО: Это шутка искрометная, да? Ясно. 

К.ЛАРИНА: Давай быстренько скажем о том, где мы увидим Алексея Девотченко в Москве. Не на площади, а на сцене, хотя на площади, я надеюсь, мы тоже встретимся где-нибудь. 

А.ДЕВОТЧЕНКО: Завтра в Театре (неразб.) «Записки сумасшедшего», 26 февраля тоже «Записки сумасшедшего» на сцене ТЮЗа московского, 24 и 25 в театре «Модерн» «(неразб.) в Петербурге», это спектакль по Салтыкову-Щедрину, московская премьера в театре «Модерн». 28 февраля на сцене Театра Моссовета спектакль «Калигула», и 18 февраля будет в Петербурге на новой площадке, в Концертном зале у Финляндского пойдет у нас «Концерт Саши Черного для фортепьяно с оркестром», который очень давно не шел. 

К.ЛАРИНА: Спасибо большое. Алексей Девотченко наш сегодняшний гость, спасибо нашим слушателям за хорошие вопросы. До свидания. 

Источник

Актёра и оппозиционера Алексея Девотченко убили в Москве

Девотченко Алексей Стёпа "Чокнутый"

Бандитский Петербург