Второе Восстание на Сенатской

Трусость - странная вещь. Её нельзя попробовать на вкус, кроме ощущения сухости во рту. Её не осязать, только когда холодной испариной покрывается лоб, а к горлу подступает ком собственных нервов.

Трусости не было у молодых ребят и девчонок, вышедших 5-го марта на главную площадь Петербурга у Исаакиевского собора, у митингующих в Москве, у сибиряков, разогнавших толпу "нашистов" в Новосибирске. Трусости или подлости? Подлости, когда учителя-члены избирательных комиссий ставили подписи напротив имён умерших людей, когда юные, но уже продажные студенты голосовали за "правильного" президента по 500 или по 1000 рублей за голос.

Страшно, когда на безоружных подростков надвигаются дюжие мужики в касках и при дубинках. Кольцо смыкается, дальше - круче.

В одном Богом забытом посёлке городского типа (ПГТ) Российской Федерации половина жителей спилась и умерла, а другая половина успешно продолжала пить. К ним вышёл Христос, такой же оборванный и грязный, как они, и они его приняли.

В золотой храм Христа Спасителя на берегу Москвы-реки зашёл Человек бедный и принялся рушить столы меновщиков и торговцев иконами, и его выгнали с позором и забрали в полицию.

Пятнадцать суток отсидел Человек. Милиционеры угощали его водкой, с задержанными оппозиционерами болтал Он на философские темы.

А в это время народ смотрел телевизионные шоу о вреде долгого воздержания. В это время чиновник устраивал пышный приём по случаю повышения за "честно" проведённые выборы. В это время маньяк на "условном" сроке возвращался после "дела" домой. В это время "честные" граждане покупали туристические путёвки в Тимбухту, бредили лондонским Биг-Беном и презирали соотечественников за границей. В это время в одном классе ученики били учительницу, а в другом учительница била учеников. В это время на городской улице сидели рядом и просили милостыню блокадница и безногий солдат, отдавший ноги в дань оккупации чужой земли.

Ирина Алексеевна Боярская, 67 лет, Санкт-Петербург:
"Я - очень общественный человек, и мне хочется выразить своё мнение.
Мне понравилось то, что происходило на Исаакиевской площади 5 марта, лица людей, их горящие глаза. Здесь собрался цвет нашего города. Никаких агрессивных поползновений не было, но они хотели справедливости. И ещё было мужество, когда выдёргивали из толпы людей. Один омоновец, громада, стоял рядом со мной, когда вокруг нас полицейские сжимали кольцо. Я ему говорю: "Я сейчас упаду, не могу больше стоять на ногах!". А он мне: "Держитесь за меня! Не отходите никуда!". Я так ему благодарна. Полицейские были людьми.
И я хочу сказать, что всё равно надо бороться.
Пришла домой. Соседи говорят: "Ты в таком состоянии, что не будешь спать всю ночь!". Но я поспала. Я держала себя в руках".

Небо над великим городом гасло, в нём отражались красные огни. Перед Мариинским дворцом носились тени. Невозмутимо продолжал стоять Исаакий - спокойный свидетель беспокойных времён. И тихо уходил страх, растворяясь в прозрачном мартовском небе. 

"Пётр и Патрик", 06 марта 2012 года.