Сон в майскую ночь

Сегодня мне приснился из ряда выходящий сон, мне было страшно.

Сначала я дома у своей бабушки, всё хорошо и спокойно. Но мама позвонила и 
попросила меня проводить одного клиента до её офиса. Странная просьба. Но вот я - уже в нашей с мамой квартире. Вижу заказчика - высокий, темноволосый, немного смуглый мужчина, а за ним увивается маленький пухленький человечек.

Пахнуло во сне нехорошим духом. Незнакомец стал одевать меня в какие-то странные одежды: окрутил гирляндой, запахнул сверху одеялом, перевязанным оранжевой веревкой. Пока этот человек меня наряжал, успел наговорить много историй и что-то про "Мастера и Маргариту".

Под конец "ритуала" человечек как будто снял со стены завесу, и на за ней начало проявляться помещение, в которое мне предстояло проводить инфернальных знакомцев. Там лежали странные доски, стояли кровати, стулья и много другой мебели.
Я запаниковала, тогда мама попросила их дойти до места самостоятельно.

И пришло время мести за наш с мамой поступок.

Я скачу на коне по Невскому проспекту, за мной гонится Ломоносов в виде Игоря Волкова, актёра, сыгравшего  Михайло Ломоносова в 1986 году, за конём Ломоносова бежит Карлик, и периодически, в моменты моих неудачных переворотов с боку на бок во сне, Карлик надевает маску "Тролл-фэйса. Они неустанно будто шутят надо мной, но я знаю, что если попадусь, ничего хорошего не выйдет.

Но тут я "отрываюсь" от Карлика на приличное расстояние. Теперь сзади маячит только "Ломоносов". Мы уже у канала Грибоедова. Скидываю Ломоносова с коня, пытаюсь толкнуть в реку, почему-то хватаюсь за его шею, неловким движением срываю маску, и лицо великого русского учёного летит в Неву, отделившись от головы! У себя в руках я обнаруживаю что-то красное.
Становится страшно, я скидываю последние останки в леденящую душу бездну.

Мчусь далее по набережной, на бегу оборачиваюсь. Карлик уже наступает мне на пятки. Забегаю в кафетерий. Внутри всё устроено по-особому: большой круглый холл, из него двери по кругу ведут к залам с карточными столами. По звонку всем присутствующим в холле необходимо забежать в залы ровно за 5 секунд, опоздавших "тормозят" охранники. Конечно же, именно я, и только я, добежать до последней открытой двери не успеваю.

С парадного входа в наш особняк заходит Карлик, злобно щурится на меня. Выводит директора заведения в коридорчик "на пару слов" и показывает ему свой паспорт, в котором значится пометка, пометка-указание, что ему необходимо меня забрать! 

Но рядом со мной находится человек, который кажется другом, он советует директору перелистнуть страничку на то место, где должна быть указана фамилия.
Директор видит, что Карлик - самозванец! А в графе "профессия" у него значится: "Мастер Мистических Искусств". Это производит впечатление на начальника, он больше не хочет разговаривать с Карликом.

Вдруг оказываюсь под землёй, в метро. Рядом сидит женщина, на руках у неё - ребёнок лет четырёх. Тут по радио машинист сообщает, что в четырёх последних вагонах (в одном из них - мы) частично отключат освещение, так как не хватает его для всего состава, чтобы нормально доехать. И машинист превращается в Уму Турман (я это почему-то знаю, хотя и не вижу машиниста). Ума желает нам хорошо повеселиться.

В конце вагона из темноты появляется монстр. Это крокодил Гена из знаменитого мультфильма, только, кажется, больше размером. Из пасти рисованной страшилки сочится зелёная слюна.

Я выбиваю стекло и перелезаю в другой вагон. Так продолжается, пока мне не удаётся добраться до конца состава. Оборачиваюсь: "Гена" упрямо следует именно за мной, сметая и съедая всех и всё на своём пути.
Разбиваю последнее стекло, и тут мне приходит в голову двигаться в обратном направлении по наружной стороне вагона, где тянется открытая галерея с поручнями.
Двигаюсь вдоль вагонов, прижимаясь к холодной обшивке,  сквозь запотевшее стекло вижу машиниста-Уму, стоящую напротив места, на котором сидела я. Рядом - те же самые женщина с ребёнком. "Ума Турман" говорит им: "Гена славно повесилился, но хорошо, что вас не задел", после чего начинает осматривать моё сидение. Именно за ним, только за стеной вагона стремительно мчащегося поезда, сижу я. Турман уже может меня видеть, так как стены вагона прозрачные, а, может, и совсем исчезли. Но сквозь них мне можно пролезть под сиденье, как раз в тот момент, когда Ума высовывает голову из вагона наружу, стараясь разглядеть меня в тёмной глубине туннеля. Но мне удалось улизнуть...

В отместку "Ума Турман" сообщает тем, кто остался в живых, что если им вздумается лезть из вагонов, они горько пожалеют об этом: их просто выбросят на рельсы, после чего Гена продолжит своё веселье.

Я бегу прочь от страшных вагонов, настолько быстро, насколько главному герою это подвластно во сне, то есть практически топчусь на месте. Натыкаюсь на локомотив, из окошка кабины на меня глядит Ума: "Малыш! Ты зря торопишься", - улыбается она мне оранжевыми зубами.
Действительно, я знаю, что впереди меня ждут настоящие "Американские горки".

В этот момент я начинаю думать, что мне лучше было бы пойти с тем человеком в начале пути.  И всё же, что ни делается - к лучшему! И тут я просыпаюсь.

"Пётр и Патрик", Говорят четырнадцатилетние, 15 мая 2012 года.