Кельтские кресты часто встречаются в Ирландии.
С высоты Востока...
Во всём христианском образотворчестве самое главное изображение - Крест.
Крестами украшены храмы, сами храмовые здания крестообразны в плане, образ Креста лежит
в основе иконографии, священник благословляет народ крестом, христианин носит крест на
своей груди, а в моменты молитв или сильных душевных волнений осеняет себя крестным
знамением. Правда, в последние годы, когда из-за крушения прежних идеологических прописей христианство приобрело сомнительный статус моды, ношение нательного креста напоказ и крестное знамение без надобности, как и всякое нецеломудрие и суета, могут доставить верующему человеку лишь огорчение.
Но не об этом речь.
Речь о Кресте как о центральном и сокровеннейшем символе христианства,
как о средоточии христианского духовного опыта. Речь о Божественной вертикали,
пересекающейся с горизонталью нашей людской жизни и тем самым передающей всему сущему не всегда явный, но всегда неотъемлемый Богочеловеческий смысл.
Крестная символика в истории мифологий, культур, религий была известна издревле. Трение
двух скрещенных деревянных палочек давало искры огня. Скрещенные палочки, дававшие
людям спасительный огонь, ассоциировались с лучами животворящего Солнца, стало быть, с
космическим светом и теплом. Следовательно, и с циклической динамикой природы. Изучение
этой древней символики на материалах доисторических черепков, на материалах мордовских,
славянских или молдавских вышивок, на материалах образотворчества и иконографий
внехристианских религий свидетельствует о том, сколь глубоко укоренён крестный образ в
бессознательных глубинах человеческого духа.(см.: Klimkeit H.-J. Das Kreuzessymbol in
zentrasiatische Religionsbegegnung. - Leben und Tod in den Religionen. Symbol u. Wirklichkeit.
Darmstadt, 1985).
Так что крестные начертания - одна из ранних и универсальных духовных символизаций, одна из ранних и универсальных попыток обозначения спасительных и согревающих человеческую душу сил, действующих во Вселенной.
Христианский Крест
Было бы неверно говорить о том, что христианство радикально противостоит этим смутным и
полуабстрактным попыткам символизации Вселенского Блага: оно вбирает в себя все лучшие
искания дохристианского и внехристианского человечества. И восполняет их своей идеей о
Богочеловечестве как о высшей тео-космоисторической реальности. Вспомним стихи
Вячеслава Иванова:
Языков правду, христиане,
Мы чтим: по всей земле она
В новозаветном Иордане
Очищена и крещена...
На заре нашей эры был безвинно казнён обетованный через пророков Израилю и всему
человечеству Мессия, Сын Божий и - одновременно - Сын Человеческий, явившийся миру как
Учитель из Назарета.
Казнь была позорной и садической. Это был заимствованный римлянами у карфагенян столб с перекладиной, к которому прибивали осуждённого. Это страшное орудие казни римская власть предназначала для тех, за кем не предполагалось никаких человеческих прав или достоинств, - для рабов, разбойников, для взбунтовавшихся нецивилизованных инородцев. Не случайно же апостол Павел писал в Послании Филиппийцам, что Господь пришёл в мир в "образе раба" (2.7). Большинство верующих и мыслящих людей из внехристианских религий видят в Страстях и крестной кончине Учителя из Назарета завершение трагического пути отвергнутого и убиенного Праведника и Проповедника (см.: Макдауэлл Дж. и Ларсон Б. Иисус. М., 1990, стр. 119-131).
Однако, согласно вере христианской, предел человеческого мучения и унижения оказался исторической кульминацией милующей любви Бога к миру и людям: позор Креста оказался преддверием радости Воскресения, оказался обнадёживающим призывом ко спасению для каждого и для всех. Не случайно же вспоминают христиане в Пасхальные дни слова пророка Осии (13.14).
От власти ада Я искуплю их,
От смерти избавлю их.
Смерть! где твоё жало?
Ад! где твоя победа?
А как поётся в Воскресной песне на службах утрени? - "Се бо прiиде крестом радость всему
мiру". А в католической службе Страстной Пятницы троекратно возглашается: "Ecce lignim crucis
in quo salus mundi" - "Се древо Крестное, в коем миру спасение".
Огонь Божеской любви освещает и согревает темные провалы истории и нашей души. Бог через
Крест отдаёт нам Самого Себя.
О. Сергий Булгаков: "Бог есть любовь, и св. Крест есть не что иное, как любовь Божия. Креста
любовь. Сила, огонь и природа любви в её крестности, и любовь не бывает не крестной. Крест
есть жертвенность любви, ибо любовь и есть жертвенность, самоотдача, самоотречение,
вольное истощание ради любимого. Вне жертвы нет и приятия, нет встречи, нет жизни в другом для другого; нет и иного блаженства любви, как в самоистощании жертвенном, которое
награждается ответным исполнением. Крест есть взаимность любви... Нет иного пути любви, её
ведения мудрости, кроме как крестного. Пресвятая Троица есть предвечная крестность,
жертвенная взаимность Трёх, единая жизнь, порождаемая вольной самоотдачей, тройственным
самоотречением, расплавленным в океане жертвенной любви" (Булгаков С. Радость церковная. Слова и поучения. Париж, 1938, стр. 6).
Разные изображения Креста
"Уже во II веке, - пишет о. А. Мень, - христиане стали осенять себя крестным знамением. Ещё
раньше в Церкви появились первые изображения Креста. Эти изображения предшествуют
Распятиям, самые ранние из которых созданы около VI века.
Из всех типов Распятий, пожалуй, самое величественное - то, что возникло в Византии. Христос изображён "предавшим дух". Голова склонена, глаза закрыты. Но самое замечательное - это руки. Они не безжизненны. Они раскрыты, словно объятия. Во всём облике Распятого покой и прощение. Уже как бы предчувствуется победа над смертью" (Мень А. Таинство. Слово. Образ. Богослужение Восточной Церкви. Брюссель, 1980, стр. 80-81).
Мировая христианская иконография знает великое множество изображений Креста: четырёх-,
шести-, осьмиконечные, Т-образные, в лучах, в солнечном круге (как это принято, например, в
церковном искусстве Литвы (см.: Литовское народное искусство. Кн. 1. Вильнюс, 1970),
и как это принято в кельтском искусстве - прим. "Петра и Патрика"). Никаких догматических обоснований какой-либо предпочтительной формы начертаний не существует: в разных христианских ареалах господствуют те изображения, что исторически сложились в обиходе.
У нас на Руси особо почитаем Крест осьмиконечный. Структура его начертания такова: столб, перекладина, табличка с надписью "Иисус Назарянин, Царь Иудейский" (малая верхняя перекладина), нижняя малая перекладина наискосок, о которую опирались на Кресте стопы Иисуса.
Интересно, что преп. Иоанн Кронштадтский, сам особо почитавший Крест о четырёх
концах, оспаривал принятую у наших соотечественников догматически не оправданную
исключительность почитания Креста осьмиконечного. Он писал: "...осьмиконечный Крест мы
чтим как Крест истинный и никогда не спорили и не спорим о концах, потому что почитаем его
ради Господа, а не ради числа концов" (Иоанн Кронштадтский. О Кресте Христовом. СПб., 1897, стр. 143).
"У нас есть свобода, но не осталось времени" Dolores ORiordan 